Кабинет Лестата ---->

Дверь открылась и мимо Даниэля и Дэнариэса буквально просочился тоненький мальчик. Маленькое хрупкое создание юркнуло за угол, оставив за собой совершенно безумный эмоциональный шлейф. Тревога - причём вовсе не из-за выходящего следом вампира, а неясная, ещё неоформившаяся, но готовая скоро перерасти во что-то большее; глубочайшая детская обида, да такая, что хоть прям сейчас сладко рыдать во весь голос; холодная расчётливая злоба, жёсткая и жестокая; мягкое, глубоко запрятанное самодовольство и вот только что возникшая острая заинтересованность.
Аймери быстро скрылся с глаз стоящих в коридоре людей и тут же споткнулся, упал, успев подстраховаться, и небольно плюхнулся на попу. Дракончик бесшумно всхлипнул и шлёпнул себя дрожащей рукой по дрожащей же руке. Он мало того что не умел колдовать, он ещё и не был к этому приучен, и вот сейчас холод отступал, а юношу колотило так, что он боялся встать, не грохнувшись тут же обратно.
А в нескольких метрах рядом Лестат что-то говорил этим двоим в коридоре. Так они знакомы, что ли?

Ложь не удалась. Пронизывающий взгляд вампира, казалось, видел все страхи Даниэля, даже те, о которых он сам не подозревал. Не терять самообладания было мягко говоря, сложно, ведь если раскусят его ложь, да еще и его истинную цель пребывания в Театре, вряд ли Дани выберется отсюда. Живым, во всяком случае…
Надо срочно что-то придумать, срочно что-то…  А ты не дурак, темноволосый, хотя еще бы чуть-чуть и я б тебя обвел вокруг пальца. Ладно, держимся до последнего. Надеюсь, последнее у нас будет не скоро.
Даниэль еще раз посмотрел в глаза вампиру. Холодные, прошивающие насквозь глаза было выдержать,  мягко говоря, трудно. Но Дани, вопреки своему еще более возросшему страху, лишь с вызовом и излишне наигранной уверенностью ответил темноволосому дерзким взглядом, в надежде, что хотя бы это собьет его с толку, и уже было собрался разразиться новой нахальной речью о своей принадлежности к театру, пуская в ход нехитрые тому доказательства. Но внезапно запнулся и замолчал на полуслове.
С каждой секундой мальчишка понимал, что его раскусили уже точно, и что также незаметно улизнуть из театра, как он в него вошел, не удастся.
Непробиваемый какой! Хотя, еще кто кого пробивает… Кажется, Дани, ты все-таки попал…
Но ту внимание привлек вышедший из кабинета его хозяин, заинтересовавшийся действом возле его обители, а может, просто решивший еще раз осмотреть свои владения.
А это ведь шанс!
Даниэль гордо откинул челку с лица, смотря уже на Лестата, и, пользуясь случаем, не в силах совладать со своими журналистскими замашками, стал пристально его разглядывать, улавливая детали, отличающие его от других вампиров и  позволяющие выделяться в первую очередь как лидеру. Но зрительному анализу так и не суждено было сбыться: Лестат  взял в руки лист бумаги с заметками Дани. И хоть те каракули, которые там были изображены, понять было сложно, вампир явно понял, что это такое.
И как всегда, подумает, что я шпион… - с досадой подумал про себя мальчишка, смотря на реакцией вампира. Все-таки, свои истинные занятия Дани предпочитал скрывать абсолютно ото всех, и то, что обычно его принимали за шпиона, было и на руку, и не очень.
Даниэль поднял глаза и посмотрел на Лестата. Взгляд хищника с нарочито неприкрытой угрозой мог бы расколоть любого.  Распахнув глаза, мальчишка уже чуть не поддался своему страху, но твердое нежелание сдаваться и привычка выкручиваться из любых неприятностей.
Играть – так играть до антракта.
- Не могли бы мы поговорить в более комфортной, - Дани как бы невзначай покосился на руки удерживающего его вампира, фыркая, - для меня обстановке? Думаю, та информация, которой я обладаю, будет достойна быть услышанной только господином де Лионкуром.
Белокурый мальчишка снова поерзал в стальной хватке темноволосого вампира, все-таки, было жутко неудобно, и вновь поднял на Лестата дерзкий взгляд.
Хотите шпиона – будет вам шпион.

Лестат едва не расхохотался, услышав заявление о дискомфорте нежданного гостя. С трудом подавив не только смех, но и прорывающуюся усмешку, вампир выразительно посмотрел на полукровку, стараясь заодно и разобраться в его отношении к данному субъекту, а так же насколько Дэнариэс считает его опасным для театра и для самого владельца.
Странно, похоже этот парнишка явно вызывает симпатию у моего телохранителя… Хотя и довольно своеобразную. Видимо ему понравилось то, с какой отвагой этот шельмец врет и при том даже не краснеет! Что ж… мне это тоже по душе, но спускать ему с рук попытку шпионажа, пусть даже если и только для себя самого я не намерен. Сегодня он работает на себя, а завтра будет работать на моих врагов! Надо будет запомнить сего наглеца… И, кстати, он ведь даже не представился, что довольно предусмотрительно с его стороны – ведь любой хозяин сначала знакомится с персоналом, а учитывая то что я вампир – я уже должен знать всех работников поименно. Поговорить он хочет… Хм.. опять уловка… снова попытка сбежать.. Но кто же тебе даст этот шанс, мальчик?
Белокурому за это непродолжительное время уже успело наскучить то, что каждый из присутствующих пытается его либо проверить, либо обмануть… Такое быстро надоедает, особенно если попытки более чем безуспешны и просчитываются в мгновение ока. Аймери, признаться честно, неплохо развлек его – давно вампиру не удавалось напрямую столкнуться с солнцем, лишь сразу после своего перевоплощения он по незнанию выглянул на солнечный свет, но получив болезненный и достаточно сильный ожог, отказался в дальнейшем от столь рискованных мероприятий…
Ну а сейчас его снова охватила тоска – опять появилась на его пути преграда между ним и столь манящими недрами таинственного даже для него театра вампиров. Лестат не слишком дружелюбно взглянул на белобрысого мальчишку и, убрав все бумаги за пазуху, кивнул Дэнариэсу.
- Убери руку… Думаю у нашего уважаемого… хм.. актера.. хватит благоразумия не срываться с места в бега Он медленно перевел взгляд на юношу …Все равно я успею тебя остановить… Ты хочешь поговорить со мной? О чем? В голосе зазвучал сарказм Что такого ты способен сообщить мне, чего я не знаю?
Так разговаривать в коридоре не слишком то удобно мне самому, тем более в том случае, если мальчишка действительно знает нечто уникальное… В кабинет… Хм. Другого выбора у меня нет – не проводить же с ним деловую беседу в собственной спальне? Хотя… Подвал неплохая мысль. Кажется я видел нечто крайне похожую на пыточную, но вдруг он разнервничается и замкнется в себе. Тоже не выход. Значит все-таки дворец снежной королевы… Ох, простите, господин де Лиокур, снежного Короля!
Позволив таки себе ядовитую усмешку, Лестат открыл дверь своего кабинета ровно настолько, чтобы мальчишка не успел толком ничего увидеть и, кивнув своему охраннику, позволил втолкнуть в получившийся проем нового гостя театра, а так же пропуская следом Дэнариэса и вошел следом, замыкая шествие.
- Познакомьтесь, молодой человек – это Дэнариэс, мой помощник и телохранитель. От него у меня секретов нет, так что можете присаживаться и начать свой увлекательный рассказ. Только сначала представьтесь! Надеюсь вам знакомы азы вежливости и этикета?
Говоря все это, вампир обогнул вставшую по середине комнаты пару и прошел к своему креслу, усаживаясь в него словно ни в чем не бывало, не замечая заледенелой корки на обивке. В том что полукровка не замерзнет в данной обстановке, он не сомневался – темная кровь не позволит этого своему обладателю, а вот юноша оказался явно не в лучшей ситуации. На этот разговор он напросился сам и давать сейчас «задний ход» было с его стороны крайне не уместно. Придав своему лицу выражение внимательного слушателя, Лестат замер на месте, словно превратившись в застывшее изваяние имени себя…

----> Кабинет Лестата

Грэй осталась совсем одна, теперь фортуна отвернется от нее, вот увидите!
Она забыла о том, что всего лишь актриса, бросила свой талант... – алые губы растянулись в горькой усмешке, когда в голове мелькнули эти слова, услышанные из уст обычных прохожих. Наверное, им доставляло удовольствие говорить фразы, что должны были по идее, задеть Грэй, говорить прямо в лицо, при этом стараясь снизить голос до шепота, надеясь, что и его адресат услышит. Но против этих словесных ножей в спину у нее была мантия, которой невозможно было нанести вреда, против всех сплетен у нее была своя работа и положение в обществе – вещи, не позволяющие отвлекаться на кляузы.
А с чего, собственно, такие забавные фразы в мою сторону? Одна в этом городе я уж точно не станусь, если того не пожелаю – мстительное удовольствие, от которого хотелось мурлыкать в голос, и выпивать это ядовитое вино жадными, большими глотками. Внезапно актриса оступилась, погружаясь в собственные раздумья ровно на столько, что перестала замечать дорогу перед собой.
Проклятье… – едва сохраняя равновесие, буркнула про себя Бет Это все от усталости,–  шаги на минуту стали не такими уверенными. Грэй изящно приподняла рукой подол платья, поднимаясь на одну ступень и продолжая дальше идти по длинному узкому коридору. Ловила звук собственного движения, тихого шелеста платья, соприкасающегося с холодным, вероятно, полом из старого камня, который хранит в себе тысячи следов шагов. Глухое эхо, отскакивающее от стен, словно невидимое существо, металось из стороны в сторону, заставляя иногда поворачивать голову, а пряди темно-каштановых волос легко и почти невесомо касались бледных скул, щек и губ. Слабый свет превращал взгляд серо-карих глаз актрисы из озлобленного в потерянный, и, возможно, он открывал истину, блуждая яркими тенями по лицу.
Вот оно, долгожданное... Впервые в жизни я явилась в эти родные стены просто проходя мимо, а должна была прийти исключительно по работе, видимо так. А с другой стороны может же звезда позволить себе отдых и беззаботную жизнь хотя бы на одну ночь, и за эту небольшую прихоть пусть Каин погладит меня по головке, – легкомысленно и самодовольно думала Грэй, кокетливо проведя рукой по волосам. Вскоре Элизабета остановилась. Рука легла на запылившуюся раму большого зеркала, которое охватывало всех проходящих мимо в полный рост и по непонятным причинам отражало в большинстве своем усталость. Зеркала Бет не любила в принципе, и сама толком не могла объяснить, почему они вызывают временами даже скрываемое раздражение или неприязнь, но это, большое и старинное оказалось исключением – почему-то вызывало едва ли не уважение, и находясь близ него Грэй погружалась в воспоминания, как это случилось и сейчас.
Каменные стены, такие привычные, что на них даже лень обращать внимание, а ведь когда-то она проходила по ним в первый раз, удивленно озираясь по сторонам. Полумрак, наверное, поселился здесь навеки, только тени сменяли друг друга. Грэй же, стоя на месте, была почти незаметна в темном платье, взгляд застыл на первом попавшемся на глаза камне, ухоженные руки, безвольно опущенные, и никаких эмоций. Временами Элизабета уставала от них, стирала с лица все краски, оставляя только безразличие, особенно приятно было ощутить истинное равнодушие после спектакля, когда можно было бросить очередную маску едва переступая за кулисы, бросить, как ненужную и бесполезную вещь, и больше не вспоминать о ней.
Вот прогуляюсь по родным пенатам, а после наведаюсь к нашему обожаемому…Хозяину. Пусть порадуется моему успеху, и овациям, подаренным его театру за пределами этого города, – сощурив глаза, думала Бет, гордо вскинув подбородок, а затем с не меньшей гордостью и важностью чинно направилась в глубь коридора.
Она вспоминала чувство триумфа, посетившее ее каких-то пять суток назад. Триумф и победа – эти два великих чувства, что исчезают до безобразия быстро, но за ними гонится каждый. А ей оба подарка подарком кладутся в руки после каждого спектакля, и – как теперь выяснилось – не только в городе Лелит, Грэй уже даже не помнила своей последней неудачной постановки, настолько ее баловала судьба. И, будучи на гастролях, Элиза и вовсе потерялась в улыбке Фортуны, поскольку имя ее теперь звучало совсем в иной, более яркой окраске.
Что это? – актриса нахмурила темные брови, прислушиваясь. Из подвала доносились приглушенные голоса. Из любопытства девушка направилась на звук, свысока глядя на дверь, ведущую в помещение, словно бы это она рискнула потревожить восхищение мисс Грэй самой собой.

----- > Подвал

Отредактировано Элизабета Грэй (2008-07-02 22:36:54)

Хан едва пьяно фыркнул пытаясь в который раз вырватся из цепких лап брата. Да что такое, Вик? Я хочу немедля представления! Вампир чуть пошатнулся вцепляясь только сильнее в одежду Виктора пытаясь не упасть. Лежащие на его талии руки вполне уверенно его удерживали, но Хану отнюдь не то, что бы нравилось такое положение дел. Он просто не хотел уступать. Даже в таком состоянии брюнет не собирался отступать от любимых игры с братом, к тому же...замечательный шанс. Сейсас его трезвый разум был напрочь вывернут наизнанку и говорил только сплошные пакости хозяину. Вампир неприятно улыбнулся заскальзывая на шею брату руками. Это смотрелось мило. Особенно если учесть, что Вик был ниже его ростом.
-Ах, мой сладкий...ты так сильно меня держишь...хочешь...пойдем в гримерку?-Обдавая брата горячим дыханием вампир наклонился к его самому уху почти страстно шепча эти предложения. Это было весьма забавно. Он знал, что Вик за себя постоит, да и к тому же...Лучше им было не демонстрировать свои любимые психологические игры остальным вампирам, как и управляющему. Лестат всегда был загадкой для Ханеоля. Как и в целом его отношения с трупой и взгляды на их поведения. Впрочем...вампир был глубоко пьян, и ему было определенно плевать на все, что пыталось его вразумить. Он провел рукой по лицу брата беря черную прядку в свою руку и вдохнул ее запах приваливась спиной к стене. Пока не понял что это дверь. А впрочем ему было глубоко плевать сейчас на посторонние факторы. Вообще-то Хан уже постепенно трезвел, но сыграть пьяного и выиграть поединок, он себе не позволить не могу. Очаровательно....

Хан только фыркнул ответно сверкая глазами брату. Очаровательно, очаровательно...Ты же мне не откажешь, да, Вик? Это уже были не мысли обращенные брату, а скорее самому себе. Вампир чуть прищурился медленно облизывая собственные губы так, что кончик языка едва мазнул по губам брюнета.
-Ах,Вик, Вик,...Виктор..-Шепча почти на одной ноте Хан провел рукой по лицу брата и скользнул к воротнику камзола проворно оттягивая его ткань, и ткань рубашки, чуть в сторону. Медленно нагнулся ведя острым язычком вниз по шее, чувствую солоноватый привкус кожи брата. Ах, Вик, ах, Вик..за эти все годы мы так с тобой до этого не дошли...Неужели ты думаешь что и сейчас дойдем? Ты же мой брааааат, Вииик..Даже мысленно растягивая в каком-то певчем голосе имя брата, вампир громко хмыкнул и не мешкая впился клыками в кожу брата прокусывая. Даже пожалуй было слышно как острые клыки Валуа входят в почти белую кожу Виктора. Очаровательный вкус...только мой... Ханеолю нравилось думать что такая же кровь может течь только в его жилах. И еще нравились звуки, которые издает его брат при этом. Ммм,да,да..а громче? Брюнет резко оторвался после нескольких глотков и так же быстро мазнул окровавлеными губами по губам обескураженого младшего и громко рассмеялся выскальзывая из его обьятий.
-Пошли уже..я хочу читать стихи на сцене! - Хан крутнулся в коридоре широко раскидывая руки и улыбаясь. Казалось сейчас он был пьян как никогда...А ведь так оно почти и было. Кровь Вика была такой же пьянящей и дурманющей, как и его собственная.
-Вперед,вперед, Мой Виктор, моя Попеда! - Сейчас они оба были театром, где только один актер и только один зритель, которые постоянно меняются. Им это нравилось. Хану это нравилось даже через столькие годы. В конце концов у него было время отвыкнуть от этого, когда они разошлись на очень долгое время пытаясь найти для себя истину. Но 100 лет ничего не изменили, они по-прежнему были одни на двоих.

Отредактировано Ханеоль де Валуа (2008-11-06 11:04:11)

Это воистину удачный конец пьянки. Вампир расплылся в еще большей улыбке подхватывая брата тоже за талию и они направились дальше по коридору. Ах,Вик,я так пьян тобою.. Почти тяжело выдохнув брюнет облизнул губы и кровь брата и покачиваясь в каком-то ритме стал вести танец. Некий такой медленный вальс одной крови. Казалось именно сейчас его безумие привыше все, а виной тому пьянящая,как шампанское - кровь Виктора. Ханеоль с неким благоговением рассматривает лицо младшего выдыхая и прекрывая глаза посылает картинки себя собственного в темной комнате, распрастертого под ним в наручниках. Нравится, Вик? Не прекращая кружится в такт своему собственному вальсу Ханеоль чуть расширив зрачки в разноцветных глазах словно гипнотизируя не сводил их с глаз Вика. Смотри, Вик, смотри! Момент и картинка меняется, теперь Хан лежит сверху на Вике выгинаясь духой и приоткрывая рот. В лунном свете их тела блестят и кажутся почти хрустальными и прозрачными. Момент и все исчезает, сменяясь на костер, томные странные звуки и едва отблескивающие огоньки, на белой коже, купающегося  в водопаде Вика. 
Хан чуть сбита выдыхает от ритма танца и на мгновение тянясь в обманчивом жесте вроде как к губам брата замирает. Несколько секунд и он разварачивает его резко сильными руками к себе спиной прижимаясь сзади и разводит его руки в стороны.
-Вик...ты так красив. - Тихий чуть вибрирующий шопот на ушко.
-И я хочу дальше танцевать и плясать. Пошли в таверну или еще куда-нибудь. Если я сейчас не выпью...- Хан предусмотрительно замолчал обрушивая на брата свое ментальное возбуждение все до последней капли и чуть рвано выдохнул отпуская руки младшего.
-Виииик...пойдем пиииить со мноооой..- О,да,я напьюсь вдрызг, но все равно буду следить за собой..что бы не проиграть. Это отличный кантроль и раслабуха. Мы ведь за друг другом последим,да, Вик? Ханеоль расплылся в томной улыбке и опустил руки на талию парня чуть сжимая черными коготками.
-Мммм..Пойдем? - Он почти просяще ткнулся носом в шею вдыхая запах теперь уже почти их тел вместе и мазнул мокрыми губами по заживающей ранке на шее. Он знал что после выпитого вдряд ли бы Вик разрешит пить ему еще, но в ходе такой ситуации...Им нужно себя отвлечь и дать повод для новых игр.
Вампир хмыкнул и потянул брата к выходу из театра.

-----------------------трактир "Крыло ангела"

Отредактировано Ханеоль де Валуа (2008-11-06 18:37:33)

------------> Кабинет Эриха
Fleshback
Похоже, Дэнариэс был очень занят, потому что время давно перевалило заполночь, а он всё не появлялся.
Эрих потёр уставшие глаза и окинул взглядом разворошённые счета. Всё это предстоит ещё аккуратно сложить и подшить. Но тем не менее, кое-какие моменты просто требуют о том, чтобы поставить Лестата в известность. Когда главным был Каин, это было только его личное дело, как владельца. Он просил не вмешиваться и сам вёл счета. Однако… Теперь ситуация изменилась. Во-первых, кажется, счета станут исключительно обязанностью Эриха, как оно, впрочем, и положено, за неимением в штате бухгалтера. А значит, и спрашивать будут с него, де Грассия.
Каин, Каин… сколько секретов ты унёс с собой в могилу? Сколько ещё нам предстоит внезапно выяснить, сколько тайн узнать, на скольких выбоинах споткнуться, сколько подводных течений попытаются сбить нас с ног? Впрочем, об этом пусть беспокоится Лестат. А я буду делать свою работу. Трусливо? Зато разумно.
После некоторых раздумий, приведших к выводу, что Дэнариэс в конце концов с чисто формальными документами от него никуда не денется при всём желании, Эрих убрал со стола свечи и, потянувшись, прихватил с собой шляпу и плащ, отправившись на охоту.
Голод всё сильнее зудел в дёснах, до боли и рези, а мысли становились всё менее связными. Оставалось надеяться, что он найдёт подходящую «пищу» раньше, чем потеряет разум…
____________________________________________________________________________________________________________________
Она была немолодой приятной брюнеткой с шоколадно-карими глазами, неброско одетая, явно нервничающая. Пыталась добраться в безопасность дома поскорее, вероятно, потому она так неудачно и срезала путь по проулку.  Что её задержало? Любовник, подруга, работа?
Она даже не поняла, что произошло. Просто из рук выпала корзинка с шитьём, глаза утратили выражение, и она покорно остановилась. Из темноты арки, где не нашлось пятна света от фонаря, шагнул бледный юноша в тёмном плаще, на ходу учтиво снимая шляпу. Ни один случайный зевака не нашёл бы в картине ничего из ряда вон выходящего.  Только если бы брюнетка действительно видела прикоснувшегося к её руке… Лихорадочно поблёскивающие алым глаза, нервно подрагивающие тонкие ноздри, рефлекторно подёргивающаяся верхняя губа, приоткрывающая тонкие белые клыки… Заострившиеся черты аристократического лица, осунувшиеся до откровенно хищного выражения… Есть, чего испугаться.
Эрих не собирался её убивать. Он вообще редко когда убивал. Разве что тех, кто ему особенно не понравился. Может быть, он бы даже проводил её до дому.
Но он не успел сделать ни глотка.
Интуиция взвыла за секунду до того, как раздался свист арбалетного болта.
Он ушёл. Почти ушёл. Но резкая боль под лопаткой его догнала. Хвала Ночи, не в сердце, хотя целились, несомненно, туда.
Ему не собирались давать шанс. Охотники – а это были именно они – кто ещё пользуется серебряными болтами, от которых растекается яд в кровь?... Охотники… неожиданно заговорили.
- Ты умрешь, кровосос проклятый! – отчаянно выкрикнул какой-то щенок… Взводя арбалет. Неоперившийся птенец. Желтоволосый и голубоглазый- всё, что можно разглядеть. Закутавшийся в платок по самые уши.
Зачем? Чтобы выжившая жертва тебя не узнала? Она узнает, не беспокойся… По запаху.
Эрих тяжело приподнялся, едва не упав обратно на колени, и ухватился за всё ещё ничего не понимающую женщину, в попытке не упасть.
- Успокойся! Сейчас не место для слов! – и  более старший Охотник положил руку своему компаньону на плече, стараясь таким образом привести в чувство. Матёрый, с сединой в шевелюре, похожий на старую, тёртую в драках собаку.
Женщина.
- Ещё какая-нибудь выходка – и она умрёт… - на редкость спокойно проговорил Эрих.
Его мутило от запаха собственной крови.
Верный кинжал был направлен точно в сердце брюнетки, что служила ему сейчас живым щитом. Вампир почти нежно обнимал свою несостоявшуюся жертву со спины.
- Отпусти ее сейчас же! - выкрикнул более молодой охотник, опуская свой арбалет вниз, таким образом показывая, что стрелять он не будет. Но, тут же вжикнул стрела и раздался вскрик девушки. Она оседала на землю в руках вампира, с арбалетным болтом в груди, и уже было понятно, что она мертва. Со слегка безумным выражением лица молодой охотник повернулся к старшему с вопросом в глазах: За что? 
Капли крови так красиво сияли теплом в темноте… Этот запах.. Запах смерти…и запах жизни… И зверь, бьющийся изнутри, рвущийся, почти умоляющий в ярости – выпусти! Дай! Немедленно! Сейчас!... Тёплая кровь так близко…
За что?
За что?
Люди… не щадят ни своих, ни чужих… За что? Как?
Кто была она? Мать семейства? Нежная сестра? Любящая жена? Была. А теперь её нет. Просто и бессмысленно нет.
Он не хотел убивать её. Правда. Наверное, он бы даже проводил её до дома…
- В нашем деле жертвы не избежны! - спокойно ответил он, вновь наводя арбалет на вампира.
- Ее смерть не будет напрасной, если сейчас же мы его убъем! Если бы мы его отпустили, были бы еще жертвы, а так мы их спасем! - старший охотник уже не выглядел безучастным и безразличным. Речь была его горяча и быстра, словно эти слова причиняли ему боль, словно в прошлом ему так же пришлось пройти через это.
- Ты не должен никогда колебаться! Никогда! - теперь рука его не дрожала, и арбалетный болт точно смотрел в сердце вампира. Холодный взгляд ловил малейшее его движение. Все, этому вампиру теперь не куда скрыться.
… Он не мог ожидать резкой боли, пришедшей с той стороны, где стоял более молодой товарищ…ученик?
Молодой Охотник смотрел мимо, проворачивая в ране кинжал ещё раз.. И ещё… Он не видел. Не понимал. Потому что, слишком открывшись эмоциям, он встретился взглядом с вампиром.
Вампиром, который стоял уже вплотную к ним, двигаясь, даже будучи раненным слишком быстро, что бы ему не хватило этой секунды, этих кратких мгновений, когда «матёрый» пытался понять, что происходит…
- Щенок! - прорычал Охотник и нажал на спусковой курок. Болт тут же ударил со всей своей силой в грудь более молодого охотника и отшвырнул на камни. Тело неподвижно лежало на брусчатке, и только глаза невидяще смотрели вдаль. Для него эта охота закончилась, так и не успев начаться. Вампир почти взывыл от острой боли насильно оторванного от него чужого сознания. Он слишком укрепил связь, торопясь, и теперь расплачивался тёмнотой в глазах и потерей ощущения пространства.
Последний оставшийся в живых охотник, теряя последние силы, которые уходили с каждой капли крови, наотмаш ударил вампира скользнувшей уз рукава короткой иглой стилета - «кровосос» подошел слишком близко. То ли насладится их болью, то ли удостовериться, что они мертвы. Все это было не важно.
Эрих пришёл в себя только затем, что бы едва успеть отпрянуть, а вернее, упасть назад, спасаясь от предательски неожиданного рывка умирающего – серебром ему в шею. А в результате кровью окрасилась грудь, огнём про прочерченной ненавистным серебрём царапине… Довольно глубокой царапине.
- Умри, нечисть! - прошептал окровавленными губами охотник. Сознание с каждым мигом затуманивалось. Он уже ничего не видел и ничего не чувствовал. Не чувствовал, как рухнул вперёд, на не успевшего среагировать вампира. Не чувствовал, как клыки противника вонзились в его шею, неаккуратно, не жалея, разрывая плоть в неистовом голоде. Не чувствовал, как потом пришла тьма, и последняя мысль канула в небытие.
Спустя некоторое время любопытный зевака мог бы узреть бледного юношу с лихорадочно посверкивающими глазами, чуть пошатываясь бредущего по улицам Судорожно сжатые пальцы побелели на рукоятке кинжала, другая рука практически неосознанно сжимала полу шляпы.. Его одежда была в беспорядке, туника разорвана и вся в тёмных пятнах – как было испачкано тёмными разводами бледное лицо и неестественно алые в темноте губы. Плащ сбился набок, волосы свалялись.
Но праздных зевак не нашлось.
В ночи, расцвеченной падающим снегом и изморозью на окнах посреди лета… В ночи в тот час, когда часы давно пробили утро…
Ставни человеческих жилищ были надёжно заперты, а испуганные люди истово молились всем святым. Они не понимали, что происходит.
Эрих, наверное, тоже не понимал бы. Но он был слишком занят мучительной болью, отдающей от сердца и усиливающейся с каждым шагом.
За его спиной оставались на мостовой редкие капли крови.
___________________________________________________________________
Он не слишком хорошо помнил, как добрался до Театра. Помнил только, что путь это был долгим, очень долгим. И что было очень холодно. Холоднее с каждым вымученным шагом.
Серебро. Он ненавидел серебро.
И, Господи, как ему нужна была кровь. Кровь и помощь. Чья угодно, пусть даже дьявола. Но терпеть это серебро внутри было выше его сил.
В воспалённом мозгу мелькнула слабая мысль о Лестате.
Показать директору слабость? Никогда…
Почему нет? В самом деле. Глупая гордость. Нет, гордыня. Лестат. Дэнариэс. Фальконе… Да кто угодно….
Лишь бы в конце концов перестало быть так больно!
Нэаль…
Нэаль…
Нэаль, где-то здесь должен быть мой брат… Нэаль, ну где же ты? Ты же должен меня спасти…

Хельга уже черт знает сколько времени тряслась по разбитым дорогам в закрытой карете, запряженной гнедой кобылкой,и уже была готова снова возненавидеть весь мир. Старик-кучер, что согласился перевезти благородную даму в этот пресловутый городишко, был необычайно говорлив, не смотря на то, что ему приходилось перегибатся, что бы увидеть лицо незнакомки через окошечко, и заставлял Рихтштабе терпеть отчеты по морковке и капусте. Девушка, не выдержав столь бесцеремонного обращения со своей персоной, шикнула на подлеца, добавив пару угроз, которые были восприняты, как взбаламошный характер столь юнной особы.
Черт бы тебя побрал! Что же ты меня в покое-то не оставишь! И додумалась же я, дура, ехать днем... как же хочется спать...
Спать, действительно, хотелось ужасно, но, что бы не навлечь на себя подозрений, приходилось бодровствовать. Откинувшись на подушки, и поправив воротник жакета, Хельга не знала, чему больше удивлятся – то ли погодным условиям, то ли этому представителю человечества. У леди уже не было сил не на то, ни на другое, и теперь она размышляла о грядущем....
Лондонский Малый Театр Вампиров славился своими постановками на весь мир, но в тот роковой день Хельга сыграла свою последнюю роль... Хотя, она прекрасно знала, на что идет, но так хотелось славы, известности...  И она была, ибо никто еще не осмеливался взять на себя роль святой Марии Магдалены,... точнее, весь спектакль был посвещен унижению святых и тому, что Светлые Силы проиграли, раз оставили святую в руках Хозяина Тьмы... Но Хельга, со свойственным ей “как хочу, так и будет” сломала всю канву спектакля, сыграв прелестную деву, что любит и демонов, и ангелов... поставив тем самым Хозяина в роль глупца... Такого позора благородные вампиры не обирались давно, но Рихтштабе было все равно, ибо известности, пусть даже такой, она добилась... и театралы нарекли ее прелестным именем – “Любимый Ангел Дьявола”...

Полученно неделю назад письмо от некого Эриха де Грассия, секретаря владельца Театра Вампиров, гласило, что о ней руководство Театра наслышанно, и приглашают провести переговоры по поводу работы в Театре Ле Лит... и это была удача, маленькая, но все же...
За раздумьями девушка не заметила, как уснула... разбудил ее сердитым окриком все тот же надоедливый кучер:
Мадемуазель, мы приехали!
Что, уже? – устало потянувшись, откликнулась Хельга.
Ну так... вы задремали с дороги-то, я уж не стал вас будить...
Рихтштабе натянула перчатки и с радостью заметила, что до входа не было и пяти шагов, да и небо хмурое.
Нет, мне, определенно, везет... – подумала вампиресса, подхватив сумку, осторожны выбираясь из кареты. Жалкий мужлан даже не удосужился спустится и подать ей руку, что возмутило девушку еще сильнее. Расплатившись и хмуро распрощавшись, Хельга скользнула за дверь.

В фойе никого не было, и юнная леди, поудобнее взяв сумку, прошлась по помещению, одновременно осматриваясь.
Что мадам угодно? – услышала Хельга чистый детский голосок.
Девушка развернулась, и обнаружила за своей спиной мальчика лет двеннадцати,что  с улыбкой смотрел на нее.
Мне нужно видеть господина де Грассия. Мне назначенно деловое свидание на сегодня. Где я могу его найти?
Попрошу мадам за мной... Наверное, он у себя в кабинете... – пробормотал паренек, направляясь в сторону одного из коридоров.
Девушка, кивнув мальчугану, и пошла следом. Поворот, еще один поворот... Они шли недолго, минут пять... Внезапно в темноте коридора проступили два силуэта... От увиденного глаза девушки поползли на лоб, а розовые губы искривились в праведном гневе.
Это ... что такое, господа? – сорвалось внезапно.
На руках у темноволосого...хм... вампира, как показалось Хельге, находился другой вампир, просто в ужасном состоянии – кровавая рана в спине, разорванная одежда... Изумленный взгляд скользил по мужчинам, в котором явно читалось не простое недоумение...
Мальчишка, что стоял с испуганным лицом, пробормотал что-то невнятное, кинулся прочь. Рихтштабе посмотрела ему в след взглядом, полной ненависти. Развернувшись лицом к оставшемуся в здравом физическом состоянии мужчине, девушка неуверенно произнесла:
Вам, как я полагаю,... что тут вообще происходит?!

---->Трактир "Крыло Ангела"

По мере удаления от трактира Лик становился все менее разговорчивым и более напряженным. Очевидно хмель из головы выветрился, уступая место трезвому взгляду на жизнь. Еще бы! Двадцатиградусный мороз кого угодно опохмелит. Даже с рыжей слетела часть «пьяного эффекта», оставив только легкий флер дурмана. Сытный ужин для оборотня - залог здоровья спутников, это факт. Есть Араши не хотелось, а вот поохотится как раз наоборот. Азарт хищника просыпался все отчетливее, страх человека буквально щекотал ноздри дразнящим ароматом. Ей хотелось поиграть с ним в салки на звериный манер, в кошки-мышки. Как правило в таких играх мышки не выживают. Потому, когда Лик рванул с места, Араши едва не заурчала от удовольствия. Она заранее знала, что поймает его – нет такого человека, что смог бы сбежать от оборотня.
Хоть парнишку было и жаль, но упускать обещанную выплату долга себе любимой Араши не была намерена. Поэтому мальчишка был нужен живым… А в хорошем борделе его быстро научат покорности и покладистости… Но не будут слишком грубы как в низкопробных заведениях. Хотелось бы надеяться…
Араши бежала за человеком не спеша, хотя человек мчался во всю прыть. Перекинуться во вторую ипостась по среди белого дня, она не рисковала – пока наверняка не выяснится, как тут относятся к двуликим – лучше не рисковать, а то можно и без хвоста остаться.
Выбор убежища удивил, но как говорят – в чужой монастырь со своим уставом не лезут.. А лезут с когтями и отмычками. Что это за здание и кому оно принадлежит – Араши не знала. А если б знала – бежала бы со всех лап. Ведь всем известно, что вампиры, объединенные в клан, хуже, чем рой их очень дальних родственников – насекомых кровососущих. Видя как Лик отчаянно сражается со ставнями, тигрица медленно облизнула человеческие губы, скрывающие звериные клыки.
- Не уйдешь, мой шустрый, не уйдешь.
Прибавив скорость на последних метрах, поскользнулась при попытке резко затормозить у самого окна. Сапоги, предназначенные к хождению по земле, а не по снегу, предательски поехали. Сугробы у стен достигали высоты в полметра, щедро насыпая снег за голенища, пропитав и заткнутые в сапоги штаны. Чертыхаясь, оборотень финишировала, душевно приложившись ладонями о стену. Благодаря выставленным вперед рукам встречи лица и стены удалось избежать, зато ладони мгновенно онемели.  Если во время быстрой ходьбы и затем – бега холод ощущался терпимо: не комфортно, но жить можно, если двигаться. То контакт с ледяными стенами иллюзию тепла мгновенно развеял.
- Твой долг растет, воришка!
Прошипела Араши, ожесточенно растирая ладони о ткань корсета. Ставшие колом штаны планомерно отмораживали зад и все к нему прилагающееся. Распахнутое Ликом окно становилось все более привлекательным еще и потому, что из него отчетливо тянуло теплом.
- А, где наша душа бродячая не пропадала?
И с этими словами Араши перемахнула через подоконник.
Внутри оказалось темно. Нет – очень темно. Даже зрение оборотня не мгновенно, а с пятисекундным опозданием выхватило фигуру беглеца.
- Куда же ты, рррадость моя?
Оскалилась она плавной кошачьей поступью подбиралась к человеку. И только сейчас по носу захваченной азартом тигрицы резанул терпкий запах. Тлен. Смерть. Кровь.
- Проклятье!
Осознав куда их занесло, рыжая начала нервно озираться, водя носом.
В коридоре кто-то был, и этот кто-то давно уже не мог называться человеком. Оборотень обернулась к окну, в миг позабыв о добыче и стремясь спасти свою шкуру.

Нэа…
Какой я тебе Нэаль. Какой тебе «Неаль», кусок идиота ты. Это было давно и неправда. Всё, что было, всё прошло. Мир изменился. Ты изменился. Всё изменилось... Тебе сотня лет скоро, а ты всё в игрушки играешь…
Больно? Больно… Ничего, сейчас уже легче будет… Знаешь, сколько крови ты потерял?  Совсем скоро тебе будет всё равно, совсем всё равно… Ляжешь поспать, пока добрая душа тебя не разбудит – на свою беду…
Хотя нет… О чём это я? Серебро тебя прикончит. Добьёт неумершего, неумирающего. Ляжешь – и не встанешь, уже никогда. Бессмертный вампир, мать твою. Правда, забавно?
Решил поиграть в молчанку? Так не пойдёт… Почему я должен тебя развлекать?
Куда ты бредёшь … Толку. Сядь и сдайся.  Жди. Силы береги… Неслух. Сядь. Остановись, достаточно. Ты – в безопасности. Нет никакой погони, и все охотничьи рога отгремели в лесах давным - давно.  Никто не гонит тебя. И впереди –никто не ждёт. Помогут или добьют – какая, в сущности, разница? Всё закончится, а ведь именно этого ты и желаешь?
А… ты?
… я?...
- Милейший! Это административная часть театра, кто вы и что здесь... Эрих???
Снова больно. Не так. Далеко. Не здесь. Не с ним, а с кем-то другим. Странно, что он тоже чувствует…
- Черт бы вас побрал, Эрих! Где вы шатались все это время? Вы меня слышите?
Не так… резко… И не так громко… Я не шатался… Что за допрос? Отстаньте, в конце концов от меня, я… уже взрослый мальчик…
Только губы отказываются шевелиться, да и говорить хочется всё меньше и меньше…
Я сам за себя решаю…
Мальчик, мальчик, мальчик, мальчик… Маленький мальчик… Пора взрослеть, мальчик…
Тело потеряло чувствительность, а плывущее в мягкой полудымке сознание… Ему всё равно, на самом деле. Какая разница, о чём говорят гулкие голоса где-то с краю? Если не слушать, ведь намного спокойнее. Покой… это… хорошо…?
Время не стоит на месте, даже для бессмертных… Ты собрался замереть, как красавица в своём спящем замке? Бедный, бедный маленький мальчик…
Эй, ты слышишь меня, малыш?
Отстань от меня… Оставь в покое…
Маленький мальчик хочет спать, уйдите, противные бяки, время бай-бай… Маменькин сыночек хочет в кроватку…
Не смей… Замолкни…
Я с тобой больше не играаааю! Ой-ой-ой!
Заткнись!
А что ты сделаешь?

Он знал, что где-то далеко всё ещё звучат чужие голоса. Он знал, что где-то далеко кому-то-не-ему-но-может-быть-почти-самую-капельку-Эриху очень больно… Что он-не-он тяжело, с присвистом и клокотанием влаги в лёгких, неровно и рвано дышит, что его лицо кривится в гримасе боли, что мышцы непроизвольно сокращаются, пытаясь вырвать его из чужих объятий, принёсших адскую боль вместо облегчения…

Запах… Горький, та же горечь на губах, где при выдохе пузырится кровь, но… Очень, очень, очень хочется пить…
Что я сделаю?... Укушу…
Кусай! … испугал, понимаешь ли, кота – сметаной…
Я ведь укушу….
Кусай.
Ведь и вправду!
Кусай, кому говорят! Ну!
Не хочется…
Кусай, чёрт тебя побери, кусай, пока мы оба не издохли!
Ты горький. Не буду.
Меня-то зачем… Слышишь… Тёплое сердце?... да, Ты  - слышишь, Вампир….
Вампир…
Мальчик-вампир…
Хочешь тёплой, живой крови, что бьётся пульсом совсем рядом?
Хооочешь…
Бери.
Нет? Ну раз так... Тогда возьму я!
Эрих резко открыл ярко-алые в полутьме коридора глаза. Против ожидания, не обвёл взглядом помещение и окружающих, как сделал бы на его месте человек, да и, наверное, вампир обращённый. Все инстинкты выцветшего до какой-то прозрачности существа были всепоглощающий, всепожирающий, затмивший всё и вся, абсолютный ГОЛОД.
…желанная пища была близко…
Движение потянувшегося вперёд тела, когда доселе застывший, опираясь спиной о стену вампир не то схватил, не то обнял коленопреклоненного пред ним человека, вышло непривычно резким, стремительным и будто каким-то дёрганным, словно кто-то внутри него опасался, что спасение, добычу вот-вот отберут. Но, в последний момент, словно что-то остановило вампира. Острые иглы клыков привычно-аккуратно, почти нежно впились в плоть.
И Зверь взвыл от прокатившегося сладкой судорогой блаженства…
Но неписанные правила играют с нами в свои игры, заставляя жить по своим законам, что раз и навсегда установлены в нас кем-то, когда-то, не то – нашей жизнью, не то – воспитанием, а может быть, нами самими…
Он взял много. Но не до конца, как будто щёлкнуло что-то внутри, резко скомандовав – хватит, довольно.
Удовлетворённо урча, Эрих откинул голову назад, с наслаждением жмурясь, облизывая губы и разминая шею с едва слышным, но чётким щелчком.
Рана на шее жертвы – юноши, как теперь понял вампир, -  как бы нехотя затянулась, оставив лишь тонкую белую полоску, что со временем исчезнет. Если юноша выживет…
Секретарь тихо, ликующе рассмеялся, от осознания жизни. Наконец-то, полного, ясного, истинного. Не тех отголосков, что ловил раньше, словно отделённый от сущего некой пеленой.
Он обвёл диковатым взглядом тёмных, но проясневших глаз, таящих на дне отблески тёмного багрянца, присутствующих, как бы ещё не совсем понимая, где он и что с ним.
Так оно и было, в общем - то.
Жив… - лениво текли мысли очнувшегося раненного. Он выпил достаточно, чтобы прийти в себя. Кажется, ему хватило, и с лихвой. А теперь, он знал к тому же, кто, что такое этот Тин-Лингрик, Лик, так неосторожно попавший в руки оборотня, а теперь – в логово вампиров.
- Но не надолго… - отметил инстинкт, твёрдо знавший, что ещё тлеющая искра жизни скоро угаснет, будучи слишком уж слабой. – Жаль… Впрочем… Мне как никогда нужны союзники…
Пусти!
Очнулся? Да-да, и тебе, Эрих, тоже они нужны… Ты так неосторожен. Ты же совсем, совсем один. Или ты думаешь, Элизабет придёт тебе на помощь? Наивный мальчик…
Тварь…
А даже если и придёт, не успеет, она далеко…
Грядут трудные времена, Эрих. Ты, такой чуткий, и не слышишь, как поёт воздух о том, какие бури нас ждут? Тебе давно пора расстаться со своей глупой раковиной, Эрих, не будь такой улиткой. Я тебе не дам, это не интересно, а я заскучал…
А пока… Помолчи. Я буду занят. Дети не должны мешать взрослым, ты же знаешь….
Вампир осторожно провёл кончиками пальцев по губам Лика.
Улыбнувшись своему, он поудобнее перехватил юношу и, прикоснувшись губами к своему запястью… резко надорвал его блеснувшими белым в полутьме клыками.
В воздухе плеснулась новая волна горького запаха его крови, накладываясь на предыдущие… Вторые, третьи ноты… Если бы духи имели запах крови… Это было бы … забавно…
А кровь быстро окрасила губы неосторожного вора, будя инстинкты, совершенно не свойственные человеку, каким тот был…. раньше.
- Лик, Ликликликликлик… Ну здравствуй, Лик… - едва слышно шептал ему на ухо Эрих. – Пей, Лик, пей. Разве можно отказываться.
И Лик пил. Хотел или нет…
Есть вещи, которым слишком сложно противиться…
А потом Эрих почувствовал, что слабеет, и живительная влага, в поисках которой не пришедший в сознание будущий новообращённый вампир припал к запястью де Грассии, скоро, вполне возможно, унесёт его жизнь.
- Достаточно… цыплёнок… - и юноша почти послушно обмяк, окончательно погружаясь в беспамятство.
Что же ты натворил?!!
О, как приятно слышать в твоём голосе эти ноты… Страх, отчаяние, ненависть! Это всё – мне? Спасибо… Спасибо, Эрих! И вправду благодарю тебя. Ты первый. Это всё – для меня, настоящий подарок. Знаешь, я, наверное, вырасту в собственника. Вот только расправлю крылья.. Мне так нравится.. ненавидь меня, Эрих, ненавидь сильнее…
Это так… интересно… Интересно, есть ли чувство интимнее ненависти?
Лестат. Блондин с редким цветом глаз. Амбиции, сарказм, ум, дерзость. Прекрасен и опасен. Исключительно интересен.
Оборотень… Не заслуживает интереса…
Хельга… Хельга, Хельга, Хельга… Отдельный разговор, но, несомненно, талант.
Дэнариэс… Верность… М… Эти глаза… Банально, банально, но что поделать. Привлекателен. Чертовски привлекательная… зверушка….
По губам вампира скользнул отблеск порочной улыбкой. Скользнул – и пропал, задавленный тяжестью спешно надетой маски.
Рано, рано, рано, особенно с ним. Опасен, опасен. Опасность всегда так пряна…и сладка…
Ин-те-рес-но…
И эти нити… И на оборотне тоже. Всё чудесатее, однако.
- Месье Дэнариэс, не будите ли вы так любезны, отпустить контроль над моим птенцом? – вежливо и может, чуть смущённо.
А толику насмешки разглядишь – нет?
Сыграем?
Прекрати!
Тихо, Эрих, ти-хо…
Его голос… стал каким-то окончательно бархатным, обволакивающим в мягкое, снежно-лёгкое, облачно-пуховое покрывало, с ног до головы укутывающее собеседника в переливы тонов.
- Дэнариэс. Лестат…. Кажется, я у вас в долгу?
Так, хорошо, теперь подняться…
Проклятая слабость…
Но всё равно, цыплёнок весит немного… Перехватить его на руки… Теперь – гораздо удобнее.
Нет, всё-таки – хорошо быть вампиром. Сильным вампиром. Сотня – всё таки уже… дата…
Спасибо, Эрих. Спасибо тебе, мальчик…
Поиграем в маски?
Зачем? Зачем ты?? Отпусти меня! Отдай! Моё! Меня! Верни!
Страш-но, правда, Эрих? Так.. страшно…. Мне тоже было – когда-то, где-то, очень давно…Помнишь, что ты сделал тогда, уйму времени назад? Тебе следовало дать мне дорогу тогда. Юному… Аххаха, неоперившемуся… Вместо этого, ты меня усыпил… Наивный, наивный мальчик, стратег из тебя – никакой, откровенно говоря. Ты счёл меня врагом и… Дал времени набраться сил. Я очень чутко сплю, знаешь ли. А теперь время пришло. Но, в отличие от тебя – и отчасти, в благодарность – я буду более – ха-ха! – милосерден… Наблюдай, мальчик, и учись, а потом сыграем. На жизнь…
Но леди непростительно забыта. Учтивость, манеры, обаяние. Нам пригодится всё. Нам нужны союзники.
- Миледи Рихтштабе?! Прошу прощения, я немного не в себе и в неподобающем виде. Я – Эрих… - нет-нет, короткий смешок здесь совсем не к месту. Задавить. Немедленно. Эрих.. Э р и х… Красиво. Пока побудем. Обманчиво мягко. Устоявшееся.
Без имени ты -  никто! Падальщик!
Без имени? С чего ты взял такую глупость? Я – Рихтер… Будем знакомы, мой бывший тюремщик…
– де Грассия, к вашим услугам. Увы, так случилось, что нашу встречу осложнили непредвиденные обстоятельства… Но если вы… И месье де Лионкур… И, разумеется, месье Дэнариэс… ничего не имеют против… То мы можем поговорить в моём кабинете…
А вот здесь можно легко, извиняясь, улыбнуться.
- Сразу после того, как я приведу себя в порядок…

Отредактировано Эрих (2009-01-21 19:43:18)

Шаг назад. Каблук сапога, тихо звякнув металлом, соприкоснулся с полом. Нервы в комок и резкое расслабление....
Красота... вот это ты, милочка, попала...везет тебе, говоришь? Ну-ну...
Перед взором Хельги разворачивались интересные события: белокурый мужчина  придерживал непонятно каким образом пострадавшего вампира, с явным негодованием в глазах. Непроизвольно Рихтштабе сделала еще один шаг назад, погружаясь в темноту коридора, но...
- Как вы полагаете… Что?
Вопросом на вопрос. Просто и предсказуемо. Даже в такой ситуации. Но было крайне непонятно, что здесь произошло – убийство себе подобного? Месть? Ревность, зависть и так далее?...
Девушка промолчала, тщательно подбирая путь отступления – если все спланированно, то ей, как свидетельнице, явно будет не сдобровать. Природная гибкость-то выручит, но лезть на рожон леди не собиралась.
И шаги. Тихие шаги, что заставили надеть на лицо маску интереса с улыбкой.
Ну, моя дорогая, и что мы будем делать на этот раз? Императрицы здесь нет, тебе никто не поможет...
Рука потянулась к кольцу на правой руке – священный подарок. Тихий вздох и картина из прошлого пронеслась перед глазами Хельги...
...Лондон был, есть и будет консервативным городом... но с незапамятных времен, более тысячи лет назад, в нем поселилась Она... их защита, надежда и опора... Мать Возлюбленных Детей Ночи, прямая наследница Святой Лилит – такое Она носила имя. Великая Императрица, настоящего имени которой не знал никто... Но это и не было важным – Она была тем, без чего Лондон не был столицей Британии.
К Ней относилось все, что касалось Детей Ночи... Она никогда не употребляла слово “вампир”, считая, что это оскорблением рассы, которая во многом превосходила остальных.
Хельга встретилась с Ней случайно... абсолютной власти не бывает, на опытного бойца всегда найдется еще более хитрый и смелый... поэтому всее аудиенции проходили в строжайщей секретности, но тогда... Она просто пришла на премьеру того злополучного спектакля, и вручила своему ребенку сей подарок – кольцо, сделанное из белого золота, с маленьким алмазом посередине.
-Мое возлюбленное дитя, да благословит тебя Святая Лилит... – эти слова до сих пор стояли в ушах Хельги.
И теперь глаза леди загорелись несокрушимой уверенностью. С усмешкой она смотрела в одном направлении с загадочным мужчиной.
Человек... вампир?...инкуб... оборотень?! – тонкие пальцы непроизвольно сжались в кулаки, впиваясь во внутренную сторону ладони острыми ногтями.
Нет, только своей собственной крови нам здесь и не хватало... – скрестив руки на груди, девушка милостливо кивнула на приветствие инкуба.
Жертвы... те, кому не повезло сегодня оказатся на пути Детей Ночи... чтож, у каждого своя дорога... – мысли хаотично проносились в голове, но вампиресса не останавливала на них своего внимания.

Еда была разогрета и подана. Скучающее выражение лица Рихтштабе скрывало то, что творилось внутри – безумное любопытство, и... опасность... от каждого из присутствующих, исключая ввергнутого в шоковое состояние человека, исходила своя, особая энергия, что заставляло нервничать вампирессу.
Взгляд с осмотра жертв перешел на тех, кто сейчас будет питатся. Раненый сородич мертвой хваткой вцепился в человека, и буквально вгрызся в плоть...
Один на одного, двое на одну... забавно...
Себя девушка к пирществу не причесляла – добыча была не ее, и... на все есть свои особые причины...
-Прошу прощения, мадемуазель, что не приглашаю вас на нашу трапезу… Не имею привычки обедать с незнакомцами. Так что вам придется обождать. – лицезреть белокурый затылок было в крайней степени неприятно. Это само по себе означало неуважение.
Но кто мы пока такие, что бы заявлять о себе! Выждем,... но не поворачивайся ко мне спиной.
Не стоит беспокоится. – пронесся по коридору спокойный и до нельзя невозмутимый голос. – Это вполне объяснимо и понятно.
Что бы я и разделила свою еду с кем-нибудь?! Никогда! Во еще слишком сильно чувство собственности и эгоизма...  Как так вообще можно! В каких-то коридорах... лучше уж пить сцеженную холодную кровь, нежели так... а еще эстеты... впрочем, разные вкусы на то и существуют, что бы их оспаривать. Но... что это?! Как?! Прямо вот так просто?!
Хельга не верила своим глазам – право быть благословенным Ребенком Ночи была так спокойно подарена какому-то мальчишке, и, как наверняка окажется в дальнейшем, без роду-племени!...
Может, зря я согласилась здесь работать... хотя, после таких событий все стоит под большим вопросом...
В это время мужчины вплотную занялись оборотнем. Стараясь не смотреть в их сторону, девушка вытащила из сумки изящный, сделанный из белого золота, потсигар и мундштук. Любимый вишневый табак... своеобразное успокаительное...
Дым ленивой струйкой расползся по коридору, а сама Рихтштабе прислонилась спиной к стене. Холод камня приятно ласкал тело, а задумчивые глаза исследовали потолок.
Мда... что такое невезет и как с этим явлением природы боротся...
- Миледи Рихтштабе?! Прошу прощения, я немного не в себе и в неподобающем виде. Я – Эрих…
Девушка чуть ли не закашлялась от неожиданности и соизволила спустится с небес на грешную землю.
-Да, это именно я. Приятно познакомится, господин де Грассия. Вот значит кому я обязанна столь интересной поездкой... – голос чарующий, глаза чуть прикрыты. Тонкие пальцы изящно держат мундштук у уголка рта.
Но в это время по помещению раздался властный голос...
Непосредсвенное начальство? – бровь девушки приподнялась от легкого удивления. – Так вот оно значит как... ясно...ох, распекает... сурово, но справедливо...
-Так вы оказывается приехали в театр по личным делам? Эрих, почему вы мне не рассказали о прибытии столь очаровательной девушки? Я бы подготовился к встрече гостей заранее…
Язвительная реплика так и просилась с языка, а воображение уже рисовало парадный вход, увитый розами, но... Хельга лишь чуть насмешливо улыбнулась, мол, уже все и так понятно...
Итак, как я понимаю, директор Театра – это вы. – изучающий взгляд прошелся по белокурому вампиру, а следом скользнул по инкубу. – Чтож, приятно познакомится. К сожалению, не знаю вашего имени... – слова девушка нарочно растягивала, вежливо улыбаясь.
Но вы паредставитесь позже, а теперь к делу. Я актриса Малого Лондонского Театра Вампиров, Хельга Рихтштабе. Возможно, вы слышали обо мне под таким именем, которое столь любят изпользовать театралы – “Любимый Ангел Дьявола” – глаза бленули чем-то загадочным. - Господин де Грассия выслал мне приглашения от руководства Театра поступить сюда на работу. И я его приняла. Остальное – как вы сами можете видеть...

Отредактировано Хельга Рихтштабе (2009-01-23 04:09:25)