Сознанием пробиваясь, сквозь пелену непроглядную, словно морок злой от себя прогоняя, всколыхнув нити силовые по всей округе, к себе их стягивая, информационное поле считывая, в узел тугой завязывая у себя удерживая, являясь постепенно - очерками красок холодных, густотой тьмы бесконечной, пятнами расплывчатыми, роняя на земь капли тягучи, от себя те отрывая словно. Гостья нежданная, чужая всем и каждому, да Иная как и прежде, лишь себе верная, своим желаниям и прихотям своенравным.
Словно художник неумелый, кистью выводил черты витиеватые, соединяя их в линии четкие, проявляя Пламенную, что во мраке ночном, тени прочь разметала. Ни единой искорки не упало, ни единого огонька, что ее присутствие выдавало, лишь странной волной пронеслось – ее явление в мире новом, всколыхнув силу древнюю, что когда-то жила здесь ранее.
Плечи распрямляя горделиво, лишь стоило опасть заслонке неестественной, осанку выгибая, да вдохнув воздух новый, каждую клеточку тела ею заполняя, кислородом насыщая. Вот и чувства проснулись, по нервам ударяя, от перемещения столь дальнего - откликом четким. Губы красные, сжимая плотно, до белизны их осветляя вовсе, боль свою в себе сдерживая, не позволяя ни звуку из горла вырваться, чтобы покой окружающий нарушить, лишь ладонь по волосам скользнула, пряди черные перебирая, да за спину их откидывая. Волосы те – гордость ее немалая, длиной бескрайней, до самой земли стелятся, ковром пред ней расстилаясь, словно вуаль смертельная. Роскошь непозволительная для многих прочих.
В глазах каплей ртутной, по вертикали игольчатой стекает жидкость странная, словно слезы то, а ведь нет – цвета переливы холодные, выражая сейчас отстраненность ко всему происходящему. И мыслей ворох в голове, что для других запретны, не посмеет выдать ни единую из них, хотя догадаться и не сложно, что проклинает она сейчас себя, за свой шаг рискованный, столь внезапно, да без подготовки надобной перемещаться сквозь пространства, отыскав лишь брешь потрескавшуюся.
Оглядка по местности окружающей, невольно приметив стену у которой явилась, да приваливаясь к той вальяжно, словно от усталости, которой позволить себе никак не могла. Снова вдох, жадный до смерти самой, пропуская воздух влажный сквозь разгоряченную гортань, выдыхая неспешно, пар поднимая в воздух, да наблюдая за ним словно в полудреме еще. Расплывчаты очертания деревьев, лишь обрывки линий на картине неоконченной. Глаза прикрыла, в них зрачек вертикальный сворачивая, да раскрывая вновь, спектр зрения меняя, привыкать себя заставляя.
Простояла здесь девка развратная, с час и не более, поутихло биение сердца немертвого, кровь по венам разошлась как следует, наполняя ее новой жизнью, в новом мире. Вновь выпрямилась Пламенная, голову вскидывая горделиво, да шаг делая осторожный, по привычке крадучись, да так, что ни одну травинку не примяв во тьме непроглядной. Вот и крыльцо, и голоса из помещения доносившиеся, словно крики сотен душ в ее висках, болью новой отзываясь. Пальцы тонкие прижимая к венам с силой, заглушая неугодное ей неудобство, губы искажая в усмешке наглой, окрас сладострастия по уголкам острым, превращаясь в маску фальшивую, как и другие множество. Искусная подделка, да такая, что не отличишь ее от настоящей, столько жизни в ней и искренности.
Ладонь на дверь дубовую легла, отворяя уверенно, да внутрь прошла, еще на входе оглядев помещение быстро и цепко, замечая посетителей некоторых, да персонал обслуживающий. Дверь захлопнулась за спиной, потоком холодного сквозняка всколыхнув подол плаща. Девчушка мимо шествовала, с подносом в руках, на коем кружки от эля пустующие выделялись четко. Ни слова не говоря, Шиимо руку к запястью официантки протянула, ухватив тисками стальными, сжимая до боли, да голосом осевшим, с нотками власти не заглушая те вовсе, шепча вроде, да слышно прекрасно.
- Бутыль вина красного и бокал, к столику подле окна. – Запястье отпуская и во след, едва не спотыкающейся прислуги, бросая, – расторопной будешь, в долгу не останусь.
Шиимо прекрасно знала, чем зарабатывает себе на жизнь подобная `каста`, и никогда не скупилась на оплату услуг, что ей оказаны, в должном качестве. Многоликое прошлое неизвестной, позволяло увидеть многое из того, чего обычно никто не замечает. Вот взгляд похотливого бармена, от которого зависит дальнейшая участь понравившейся ему служанки. Будет покорной? Останется при работе. Вздумает перечить, на ее красивом теле непременно появится парочка отметин, что навсегда запомнит ее душа. В каждой `касте` есть своеобразная система: лидер, эксплуататоры, эксплуатируемые и козел отпущения. Кто-то использует других для достижения своих целей, кто-то сбрасывает свое недовольство жизнью на более слабого, а те, кто достигает чего-либо собственным трудом, неизбежно теряет это, попадая под власть более старшего по званию.
Этот опыт, который она познала на своей шкуре давным-давно, не раз вызывал в ней лишь отвращение ко всем окружающим. Ведь здесь не имеет значения раса, пол, внешность или характер. Даже будучи лидером, однажды ты можешь превратиться в козла отпущения.
Шиимо прошла к столику подле окна, движением ноги разворачивая стул как ей было бы удобнее, да присела на него, не забывая при этом двигаться с плавной текучестью, будто ее всю жизнь только и учили как сесть на простой стул. Странная особа. Хамское обращение, странный шаг, движения легки и изящны, а внешность явственно отталкивает. Неестественная белизна кожи и яркие, цвета спелой вишни, губы, вызывают у окружающих своеобразное отвращение. Была и еще одна мелочь, вокруг незнакомки распространялось странное искажение воздуха, такое бывает если вы смотрите куда-нибудь в сторону, фиксируя взгляд над полыханием костра. Искажающаяся картинка, создавала впечатление призрачности фигуры, будто она здесь лишь чье-то воспоминание.
- П-пожалуйста. – А вот и маленький ягненок, который добросовестно выполнил свою работу. Даже не глядя в сторону подошедшей Пламенная бросила на стол золотую монету.
- Свободна. – Холодный тон заставил вздрогнуть уходящую прочь девушку, оставляя в ее душе невысказанную обиду, беспричинной грубости. Но ведь ей не привыкать – подобные посетители не редкость.
Наполнив бокал вином, Шиимо сжала его меж пальцев, и немного покрутила, рассматривая сквозь рубиновую жидкость рисунок на каменной стене, раздумывая о своих дальнейших действиях. Через некоторое время из жидкости стал выделятся белесый пар, который легкой дымкой поднимался вверх. Бокал тут же опустел. Приятная истома разлилась во всем теле сидящей девушки, позволяя, на несколько мгновений расслабится, и прикрыть в своеобразном экстазе глаза. Так опустела вся бутылка.
Решение было принято. Пламенная поднялась со стула, разворачиваясь в сторону бармена, который отчего то внезапно сократился в своем росте. Приближаясь неспешно и безотрывно следя за лицом тучного мужчины, незнакомка явственно ощущала, как по его лицу струится пот. Она так же явственно видела картину его возни по постели с молоденькой официанткой, которая недавно обслуживала ее за золотую монету. Опираясь на столешницу ладонью, Пламенная выудила из-за пояса очередную золотую монетку и положила ее на гладкую поверхность, придерживая двумя пальцами, словно обещая, но не передавая окончательно вознаграждение.
- Я хорошо плачу тем, у кого длинный язык. – Снова эти блестящие глазки, что скользили недавно по молодому телу служанки. Сейчас они видели только золото, отделяющее своего будущего владельца от бывшего, двумя пальцами. Бармен судорожно затряс головой, видимо соглашаясь на предложение рассказать то, что было угодно щедрой гостье. – Ближайший публичный дом?
- Бордель "La nuit des plaisirs", моя госпожа. – Ответ был таким быстрым, что Шиимо приятно удивилась, страсть к деньгам погубит этого мужчину, это было столь очевидно, как и то, что молодая официантка не получила ту золотую монету, которой был оплачен выполненный ею заказ.
- Таверны? Другие злачные места? – Тон оставался безразличным. Сейчас девку интересовала лишь информация о том ,куда ей следовало бы заглянуть на досуге.
- Постоялый двор "Чертово колесо", в котором вы сейчас находитесь. Трактир "Крыло Ангела" и Гостиница "Приют Ветра". – Мужчина не задавал лишних вопросов и был не слишком красноречив в описании подобных мест, впрочем это вполне устраивало гостью.
- Еще что-нибудь? – Монетка заскользила меж ее пальцев, словно собираясь вот вот отправится к нему в руки.
- Академия ПТМН и Театр вампиров, моя госпожа. – Монетка отправилась в его потные ладошки, где тут же благополучно исчезла, словно и не было ее вовсе. Вот он легкий заработок.
- Вампиров значит? – Усмешка на губах незнакомки стала более явственной, впрочем появилось и еще одна ускользающая черта, словно отвращение, которое вскоре вновь сменилось на отчужденность мирской суете. – Кто хозяин в борделе "La nuit des plaisirs"?
В этот раз ответ был более долгим, впрочем вскоре Шиимо осознала, что пухлый представитель сильного пола не собирался ничего просто так подсказывать. Мановение руки было почти неуловимым, на щеке у собеседника появилась маленькая искра, которая обожгла его кожу, оставляя в ней идеальное углубление, с обугленными краями. Бармен только и успел, что схватится за щеку, прижимая к ней свою пухлую ладошку. С испугом глядя на гостью, и пробормотав довольно отчетливо:
- Арман.
Девка развернулась резко развернулась, тем самым всколыхнув черные одежды, что полностью скрывали ее фигуру, и неспешно направилась к выходу. Еще несколько секунд, после того как закрылась дверь постоялого двора, бармен смотрел в одну точку, где только сто стояла недавняя гостья, оставив ему на последок только воспоминание. Чуть позже, глядя в зеркало, он не нашел на своем лице ничего, что могло бы указать на силу неизвестной.
» Бордель "La nuit des plaisirs" » Общий зал
