ООС: по согласованию с Араши меняем очередность постов Дэнариэса и Араши - в целях соблюдения логичности и последовательности игровых событий.
Получив соизволение непосредственного руководства, Дэнариэс сел на корточки подле Лестата и рыжеволосой девицы. Как бы хотелось, чтобы ее теплая кровь смыла собой липкое и до скрежета зубовного навязчивое впечатление от увиденного. Увиденного не глазами, нет. Внутренним зрением, которое всегда где-то на периферии сознания указывало, что творится в тонких слоях бытия. Да еще в этом деле помогал камешек яшмы, согревшийся под одеждой и почти не ощутимый кожей.
Положа руку на сердце, для Дэнариэса имело значение мнение только работодателя, ибо с ним предполагалось длительное сотрудничество и только от этого вампира зависело: останется инкуб при театре или же покинет его мрачные стены.
В разных городах и странах чары воспринимали по-разному – где-то объявляли охоту с обязательным условием взять живым, где-то назначали награду за голову, где-то предлагали сотрудничество… Сколько существ столько и мнений. И уже стало чем-то сродни привычке не обращать на них пристальное внимание – достаточно ровно столько, чтобы не лишиться головы и не нажить смертельного врага. Впрочем, месье де Лионкуру было при первой же встрече сообщено, с кем он имеет дело, и негативного отношения данная новость не вызвала. Однако, как показывает практика, абстрактные слова и лицезрение воочию – это две большие разницы.
Ведя отару наипослушнейших овец в логово волков, инкуб нацепил привычную маску беспристрастности, ибо предполагал самую разную реакцию на этот «конвой к эшафоту».
Эрих сейчас пребывал в невменяемом состоянии от боли и потери крови, а вот вампиресса напротив – с интересом наблюдала за явлением еды народу темнолюбивому. Взор отметил порывистое, скорее всего неосознанное, движение тонких пальцев к кольцу, золотом блеснувшему в полумраке.
«Подарок возлюбленного? Защитника? – проскользнула отстраненная мысль. - Или просто очень нравится эта вещица? Скорее всего - первое. Так ищут поддержки у кого-то близкого и надежного, пусть даже его нет рядом…»
И точно – вампиресса прибавила уверенности и с ярко полыхающим любопытством следила за разворачивающимся перед ней действом.
А вот Лестат… Безупречная маска спокойствия, удовлетворенности выполненной работой, чуть ленивая улыбка. Это лишь внешняя оболочка, а за ней… Не нужно уметь читать мысли – достаточно лишь видеть красочный спектр ауры, чтобы понять, что на душе белокурого неприятно царапаются холодные коготки страха. Взгляд глаз цвета фиалки прикованный к двум послушным марионеткам, отчетливо полыхнувший страх и едва уловимое глазом движение, подобное тому, как встряхивается зверь…
«Да, Лестат, вот она - обратная сторона заманчивости магии инкуба. Это тоже, как ты изволил выразиться, привычная реакция на мои способности, точнее – прямое следствие оных. Покорные игрушки сделают все, что я им прикажу, безропотно пойдут хоть на эшафот, хоть под клыки вампиров. Полезно, не правда ли? Очаровал нужную цель и вуаля – в наличии идеальный раб, готовый на все и не способный противиться воле кукловода».
Упражняясь в язвительности сам с собой, полукровка отрешенно смотрел, как Эрих вцепился в предоставленного ему беззащитного человека.
«Только, Свет все раздери, как это мерзко! Да еще эта яшма проклятая!.. Что ж так остро чувствуется твое отвращение, Лестат?! Наверняка примеряешь на себя шкурку этих безвольных игрушек, сравниваешь…»
Странная ноющая пустота разлилась на душе под деланно равнодушным фиалковым взглядом на фоне пылающей алым страхом ауры. Хорошо и очень полезно, когда тебя боятся враги. Но дико неприятно – когда свои и в том числе те, кого ты призван защищать.
«Можно приручить тебя, зачаровать, но гораздо заманчивее увидеть добровольное согласие в твоих глазах. Не обманом вырванное, а настоящее, заслуженное чувство».
Занятый размышлениями на темы вечные, полукровка сел позади оборотня, оперся одним коленом на пол, а другую ногу отвел чуть в сторону – за спину девушки, которой суждено было сегодня стать чудодейственным эликсиром жизни для детей Ночи.
Фраза белокурого об обязательности компаньона вызвало усмешку и отчасти отогнало мрачные мысли, подменив их чуть более веселыми.
«Шутить изволите, милорд. А забавный из инкуба может получиться компаньон. Бесчестный демон порока, охраняющий честь юной девы».
Чуть склонив голову к плечу, Дэнариэс наблюдал за игрой белокурого кота с рыжей мышью. Красивая хрупкая игрушка в руках избалованного ребенка, которую знаешь что поломаешь, но так заманчиво продлить удовольствие, отсрочить момент поломки.
Подхватив тонкое запястье тигрицы в человеческом обличии, полукровка отвел руку чуть в сторону, баюкая в своей ладони тонкие пальчики. Вторая рука легла на талию, поддерживая жертву – некомфортно, знаете ли, когда во время трапезы она начинает раскачиваться от потери крови. Скользящим движением брюнет провел щекой по шее, отводя рыжие пряди от трогательно подрагивающей под светлой кожей жилки. Девушка отчетливо вздрогнула – это белокурый вампир сделал первый укус. Пульс участился, равно как и дыхание.
«Что ж… Здравы будем, босс», - мысленно произнес тост инкуб и погрузил клыки в тонкую кожу, делая два аккуратных прокола. Слизнув первые выступившие капли, полукровка вдохнул и накрыл губами рану. Обхватив пальцами тонкое запястье оборотня, Дэнариэс пил медленно и неспешно, смакуя величайший из даров – жизнь. Хотя он прекрасно чувствовал биение пульса в прокушенной жиле, ему нравилось ощущать затихающие удары еще и под собственными пальцами. Вместе с солоноватым потоком живительной крови ему достались и воспоминания свободолюбивого зверя – тут был азарт погони, бегство от охотников, упоение процессом ловли дичи. И сожаление о том, что сама она, Араши, так глупо попалась сейчас, и ярость от того, что не могла сопротивляться. И противоборствующее с вышеперечисленным желание и наслаждение – это над затуманенным сознанием растекалась томная поволока чар.
Почувствовав как Лестат играючи посылает импульс, отозвавшийся чувственным стоном девушки, инкуб удивился и чуть ехидно усмехнулся про себя.
«Любишь играть с жертвой так, чтобы она испытывала наслаждение, умирая в твоих объятьях? Редкий талант среди вампиров, кстати. Раз так, то, что ты скажешь на это?»
Приспустив поводок инкуба, Дэнариэс позволил теплой волне врожденной магии скользнуть по шее девушки, щекоча кожу словно мягкими прикосновениями рук заботливого любовника. Хотя на самом деле мужчина не позволял себе фривольности в физическом плане.. зато в ментальном… Всего лишь легкое давление на сознание Араши и кончики ее пальцев должно обнять приятное покалывание, жаром пробежаться вверх по рукам и тихим стоном слететь с губ. Непринужденная игра с желаниями, дразнящая прелюдия… и по исконным демонической традиции – нечестная игра. Ведь воля существа подавлена, а, следовательно, данные действия сродни насилию. Но разве не гуманнее позволить жертве ощущать удовольствие, нежели подменять его болью?
Отголоски фривольной игры с сознанием тигрицы могли долететь до Лестата вместе с памятью крови оборотня. Легким флиртом полукровка хотел показать (или в очередной раз напомнить самому себе), что его проклятье может нести с собой и удовольствие.
«Свет! А ведь это проявление власти над чужим разумом может еще больше оттолкнуть… Впрочем, лучше избежать недопонимания сразу. Наглядная демонстрация в этом случае гораздо эффективнее сотни слов. Вот только место и время, мягко говоря, неподходящие».
Мысленно пнув себя как следует инкуб оторвался от жертвы чуть позже Лестата. Две аккуратные ранки кровоточили, но очень слабо – вампиры выпили слишком много.
Потянув ослабевшую тигрицу назад, Дэнариэс усадил ее на пол, при этом любезно предоставив в качестве спинки импровизированного стула собственную согнутую в колене ногу. Удары пульса под пленившими запястье чуткими пальцами стали значительно слабее, но наличествовали.
Конечно, было приятнее вкушать, не заботясь о контроле над дополнительной жертвой. Поэтому Дэнариэс выделил львиную долю внимания рыжей тигрице, не особо следя за происходящим с человеком. В конце концов – что он может сделать в цепких объятьях полубезумного от голода вампира?.. Оказалось, для непоправимых деяний может быть достаточно всего лишь нескольких глотательных движений. При условии, что поят человека кровью вампира.
«Обратить вот так просто. На глазах нового директора. Неужели ты так сильно его боишься, Эрих? Или наоборот – не боишься вовсе? Казалось, ты не настолько безрассуден… А ведь по правилам ты должен предварительно заручиться одобрением власть имущего на подобное действие. Ох, опрометчиво Эрих. Хотя, может здесь царят другие нравы… Последует ли им Лестат, или предпочтет установить свои?»
Сидя в пол оборота к Эриху и его «цыпленку», Дэнариэс с изрядной долей цинизма наблюдал за «преступлением» и последовавшим за ним словесным «наказанием».
«Не последует. Что и следовало ожидать», - констатировал он высказывания Лестата.
«Решил разжиться армией послушных детей, Эрих? Глупо. Ты только становишься уязвимее. Потом, когда птенец привыкнет к новому образу жизни, научится пользоваться дарованной силой, вот тогда он сможет стать помощником. Если доживет до того прекрасного времени. А до тех пор он всего лишь обуза. Не то время ты выбрал для обращения, не то место, да и компания подкачала. Впрочем, не мне быть судьей для тебя. Интересно, как часто ты проворачиваешь подобное? И сколько твоих цыплят бродит по этому городу и театру в частности?.. И что с тобой происходит, Свет тебя спали?!»
Если на протяжении «лечения» меняющийся в бешеном темпе калейдоскоп цветов в ауре черноволосого вампира можно было списать на шоковое состояние, то теперь для полного сил вампира оно было несколько странно.
«Уж определился бы в своих предпочтениях, а».
Дэнариэс едва заметно поморщился от мелькания вокруг фигуры Эриха всполохов всех цветов радуги.
- Да, пожалуй, не стоит долее необходимого подчинять волю вашего ужина… Ах, простите, вашей собственности.
С малой долей раздражения и толикой язвительности отозвался инкуб и с тщательно скрываемым удовольствием прикрыл глаза. От буйства красок это не спасало, зато хотя бы не маячило материальное тело. Тонкая нить воли метнулась к потерявшему сознание человеку, забирая инкубу принадлежащее ему, оставляя новообращенному его собственное сознание и волю.
- Теперь он полностью в вашей власти, Эрих.
Взглянув на брюнета, Дэнариэс на краткие секунды растянул губы в холодной улыбке.
«Не знаю, что за игру ты затеял, месье де Грассия, но не стоит забывать простую истину: танцевать на острие меча опасно – может ненароком располовинить».
И взор вновь вернулся к практически лежащей на коленях девушке, которой Лестат отвел роль пленницы этого замка. Хрипловатое прерывистое дыхание явственно свидетельствовало о том, что жертва балансирует на грани жизни и смерти.
- Раз ты настолько сильна, что до сих пор жива, то будет тебе маленький подарок… благодарность так сказать, - тихо произнес Дэнариэс. Впрочем, для кого из присутствующих вампиров шепот является неразличимым?
Приподняв за подбородок лицо девушки, инкуб склонился к ее губам, не касаясь их. Так низко, что исходящее от губ оборотня тепло ощущалось на холодной коже полу-вампира. Взгляд аметистовых глаз упирается в переносицу, внимание рассеивается, словно смотря сквозь рыжеволосую голову. И на столь близком расстоянии становятся словно сквозь плотный туман видны зеленые глаза. Дыхание смешивается - выдыхаемый инкубом воздух тут же вдыхает Араши. А вместе с ним к ней устремляется часть энергии – по воздуху, по гипнотическому взгляду, по прикосновению. Не много. Ровно столько, чтобы она смогла на своих двоих дойти до подвальных апартаментов и не умереть в течении часа. А уж дальнейшее зависит от регенерации оборотня.
Почувствовав более уверенное биение сердца девушки, полукровка одобрительно хмыкнул.
- Встань.
Наблюдая за плавной грациозностью тигрицы, наемник наконец-то заметил маленькую странность – корсет вел себя не так, как ему бы полагалось. Как будто под ним было что-то припрятано.Недобро прищурившись, Дэнариэс поднялся следом за девушкой.
-А ну-ка выдохни…Глубоко выдохни! Что тут у нас?
Быстро перебирая пальцами по корсету, брюнет мелкими шажками поднимался вверх, подталкивая твердый предмет, спрятанный под одеждой тигрицы. Меж холмиков грудей из-под рубашки показалась короткая рукоять, а затем и верхняя часть ножен для тонкого кинжала.
- Пардон, мадемуазель.
Дэнариэс двумя пальцами ухватил край, не касаясь кожи девушки, и потянул добычу вверх. Инкуб ведь не толстопузый богач-сластолюбец, жаждущий облапать прелести по поводу и без, с разрешения и без оного - шарить в декольте он считал ниже своего достоинства и планки уважения к женскому полу. Да, Араши пища, да, жизнь ее не стоит сейчас и медного гроша… но это не дает права презреть все номы приличий. Тем более в присутствии вампирессы. Которая, кстати, назвалась и имя показалось полукровке знакомым.
- Любимый ангел дьявола?
Оторвав изумленный взор от кинжала, который вертел в руках, Дэнариэс повернулся к Хельге. Из глубин памяти всплыла рассказанная одним из предыдущих работодателей-вампиров история, довольно долго гремевшая в свое время в узких кругах кровопийц. Помнится, долго полноватый шатен бегал кругами по комнате, экспрессивно жестикулируя и представляя историю с точек зрения всех задействованных в ней лиц.
- Та самая актриса, что сорвала игру лондонского Принца вампиров и при этом, по слухам, ухитрилась избежать наказания?
«Лондон, туманный Лондон. Бенджамин, ты так любил его улочки и извечную промозглую погоду. Интересно, ты все же остепенился, как обещал, или до сих пор влезаешь в опасные для жизни предприятия? А может нашелся охотник и на твою бедовую голову?»
