<<==Кабинет директора Школы Магии.

Поступь темноволосого, статного мужчины более  напоминала звериную. Ступал он мягко, почти бесшумно и, вычерчивая-вырисовывая шаг по земле, выбивая четкий, мерный ритм концом трости. Высокое, поджатое, хоть и на удивление худощавое тело, однако хранило непревзойденную, томную грацию сытого хищника, но никак не угловатость и резкость движений. Несколько задумчивый и  отстраненный легко принимаемый даже за мечтательный  редкими прохожими и неисправимыми  романтиками, взор темных раскосых, чуть лукаво по-кошачьи сощуренных  очей,  куда-то в просвет между деревьев. И тихая, ускользающая полуулыбка самому себе. Идиллия. Тихая, абсолютная, обволакивающая своим бархатом темных материй, преподносящая покой знающему и низвергая в бездну апатии опрометчивого. Более вакууму уподобленная, однако,  если только вслушаться, то вероятно возможно различить целую какофонию звуков ночной песни. Однако, стоит ли? Тишина, спокойствие и полное отсутствие столь утомляющих, устойчиво суетящихся живых существ и лишь мягкий, мурлычущий баритон  его белокурого провожатого. Не рай ли?
Лэнс любил подобные полуночные  прогулки, бесцельно проводя в витках бесконечного лабиринта дорог  и хитросплетений сумрачных, вымощенных булыжником  узких улочек безмятежно почивающего города столь же бесцельные, но так необходимые, дабы успокоится и придти в себя вечера, а порой и целые ночи. Это место позволяло отвлечься, скинуть дарящее на грудную клетку бремя дневных забот и тревог,  позволяя телу расслабиться, а разуму отвлечься от презренно мелких, но все так же требующих незамедлительного решения проблем. Хотя бы на непродолжительное время. Он неохотно приоткрыл глаза, томно, чуть рассеянно взирая на  довольно узкую дорогу, простирающуюся пред ними из-под темных ресниц.  Голос собеседника действовал на утомленного суматошным,  полным неожиданных и не слишком лицеприятных неожиданностей днем демона довольно умиротворяюще. Неторопливый, обволакивающий спокойными и чарующе тихими интонациями, с некой пикантной толикой лукавства. После  разнообразных криков, писков, нещадно терзающих чуткий, острый слух завываний и невыносимо раздражающего грохота и дребезга неосторожно разбитого хрупкого стекла, подобным завораживающе мягким трелям внимать было сплошное удовольствие. Чем директор Школы Магии с великим удовольствием и занимался, чутко вслушиваясь в тихий тембр пленительно текучих и неторопливо уютных речей,  не делая особенного акцента на смысл их, но бдительности дальновидно не теряя. Однако, все более и более проникаясь, насколько данное выражение и вовсе присуще столь холоднокровному и независимому существу, как  сей бесстрастный, высокомерный демон, к данному оборотню своим расположением. По крайней мере, желание скоропалительно избавиться от данной сопредельности  мягко, но неотвратимо сходило на нет, как и  гневное возлежание, перерезав смертной пташке горло и вдоволь накуражившись с прелестной внешностью отправить  назад, восвояси к Лестату, предварительно всучив хладной тушке столь ненавистную клыкастым отродьям атрибутику  и  рачительно окропив тело святой водой.
- Решительно разнообразным, господин Фальконе. Например, совершить приятную, непродолжительную прогулку  по улицам сумрачного, тихого города. В приятной компании молодого оборотня, разумеется.  Ведя неторопливую, вполне мирную беседу и наслаждаясь ночной панорамой, несомненно, преобразившегося с наступлением данного дивного времени суток города. – спокойно с некоторой отстраненной задумчивостью заметил господин Лэнс, неторопливо, столь же размеренной, мягкой, как и речь, поступью шествуя по неширокой,  мощеной камнем аллеи центральной улицы La rue du mal, ведущей к его имению непосредственно.  Слова его не были  призваны служить комплиментом, как впрочем, не носили и  ироничного,  насмешливого оттенка. Констатация неоспоримого в его глазах факта.  А уж как воспринимать, как оскорбление  и шпильку, или выражение  некой благосклонности в словах  хладнокровно сдержанного демона, забота Кайла никоим образом не касающаяся.
Медленно двигаясь вперед,  отмеряя четкий, мягкий шаг, устремив отсутствующий взгляд  вперед, отыскивая линию горизонта, где небо и земля  соприкасаются, пренебрегая  наложенным табу,  лишь изредка  возвращая  свой взгляд собеседнику, дабы  не прослыть невнимательным, незаинтересованным слушателем и собеседником, Кайл невольно размышлял о возможной  линии судьбы, что сложилась у его нового знакомого. Мягкими  мазками акварели  силился начертать примерный психологический портрет молодого оборотня. Привычка присущая многим представителям его профессии. Однако, на сей раз он делал исключений, небольшое, но весомое для него же. Он не заканчивал портрет, лишь намечал. Тонкими,  осторожными   штрихами – наметывал, прорисовывая весьма  и весьма смутный набросок. Но оттого и не менее очаровательный в ореоле таинственной загадочности своей.
- Каждый волен выбирать свой путь. – несколько туманно и ускользающе вымолвил темноволосый демон, несколько отпустив подбородок в почти неуловимом кивке, склоняя голову, давая понять, что вполне солидарен со словами своего занимательного собеседника. Впрочем, в следующий момент чуть приподняв  бровь в неком подобии вежливого недоумения, наконец, обратил свой тяжелый, горящий взор на белокурое создание рядом. Бескровные, плотно сжатые уста дрогнули в подобии  лукавой и несколько насмешливой улыбки. Замечание же, последовавшее после было вполне резонно и на удивление беззлобно - Вероятно, если бы не любил, то едва ли занимал данную должность, столь кропотливо и усердно просвещая ей себя. Вы не согласны со мной,  господин Фальконе?
В поле зрения, наконец, появились сумрачные очертания двухэтажного, более напоминающего построение храмного типажа особняка и Лэнс, чутко уловив изменения движений Эрика, так же замедлил шаг и вовсе остановился,  бесстрастно внимая  речам оборотня, однако не спеша дать ответ. Кратковременную, но довольно явственную, напряженную  ночную тишину, повисшую  между странноватой парочкой, неохотно вспугнул тихий, холодный и властный голос.
- Как ни прискорбно для вас и меня, господин Фальконе, я принадлежу к числу  личностей, что не приемлет возможным откладывать какие-либо дела в так называемый  «дальний ящик».  А посему предпочту в наиболее короткие сроки разрешить данную проблему. В связи с тем настоятельно прошу вас  воспользоваться моим гостеприимством и почтить мой дом своим визитом, оставаясь в стенах оного до полного разрешения сложившейся ситуации. – ледяным, не терпящим никаких пререканий и возражений сухо отчеканил темноволосый демон, холодно сузив темные и без того весьма узковатые глаза, превращая оные в гневно полыхающие устрашающе черным пламенем щелки. После чего круто развернувшись на месте,  раздраженно хлестнув длинной роскошной гривой вороного цвета волос через плечо, возобновил движение по направлению к  парадному входу в имение, не оставляя оборотню иного выхода, нежели как проследовать за ним. Он, признаться, уже жалел о столь опрометчиво данном обещании, но отказываться от оного не намеревался, решив взамен стребовать с Эрика достойную плату. Равноценный обмен течение нынче крайне актуальное, в отличие от пресловутого альтруизма. Господин Лэнс продолжил вещать, грациозно поднимаясь по ступенькам довольно широкой лестницы парадного входа – Прошу не беспокоится столь неурочному часу визита, ибо в данное время суток обитатель данных угодий предпочитают бодрствование. А посему буду весьма рад видеть вас гостем в своем доме.
Дверь открыла пожилая экономка, облаченная в темное, строгое платье с забранными на затылке в тугой узел темными  волосами, безропотно отступая в глубь просторного, темного помещения холла, шире распахивая внушительных размеров створку двери и склоняясь перед гостем хозяина и господином непосредственно в молчаливом, церемониальном полупоклоне, не поднимая головы, тихо возвещая:
- С возвращением, хозяин. Рады приветствовать вас достопочтимый господин.  – Кайл безлико улыбнулся пожилой вампирше, безропотно позволяя  изъять из своих рук  темный шелк плаща. Выполнив ставшую своего рода обычаем в этом даме церемонию по приему и водворению верхней одежды господина на резную стойку вешалки, она снова склонилась в угодливом полупоклоне. – Последуют ли какие-либо еще указания, хозяин?
- Благодарю, Лизэль.- он мягко кивнул, возвращая взор к своему собеседнику и спокойно возвещая – Будьте любезны чувствовать себя как  дома. Вероятно, господин Фальконе, вы не откажете мне в милости разделить со мной  трапезу?

Никаких острых углов и резких, неосмотрительных движений. В этом  и весь он, столь обманчиво невозмутимый и по-змеиному холоднокровный, бьющий сжато и непринужденно, смертоносно пренебрежительно.
Короткий, словно бы и не заинтересованный взор из-под темных стрел ресниц, но цепкий и  поразительно внимательный. Темноволосый, статный мужчина лишь изогнул  бледные губы и тонкой, сочащейся ядом сарказма ухмылке, касаясь  отнюдь не ласковым взглядом непорочно белоснежного шелка, скрывающего аккуратные подушечки пальцев. Безупречно, впрочем, как и всегда. Вероятно, как весьма опрятному и педантичному демону и предельно чистоплотному хозяину сих угодий ему следовало бы возрадоваться  подобной исполнительности и трудолюбию своих подчиненных. Но осознание несло лишь омерзительное и столь раздражающее послевкусие горечи от странного болезненного разочарования. Демон в легкой досаде мягко прикусил нижнюю губу, придирчиво изучая кипенный  материал, облачающий узкие кисти, словно желая узреть нечто более, нежели дорогой, светлый шелк.  Мыслями же директор Школы Магии пребывал далеко от банальной и весьма рутинной реальности. Да и пребывал ли?! Казалось бы, апатично – утомленное дневными суетами и тревогами сознание благополучно дремлет сном  праведника и разбудить оное уже не представлялось реальным.
Голос его  белокурого провожатого был глух и неразборчив и Кайл внимал ему, с каким-то сонным недоумением, едва ли даже пытаясь уловить тень смысла в неторопливом, обволакивающем журчанье голоса. В нем боролись утомленное, разъяренное раздражение и полусонная, убаюкивающая апатия.
- Не будьте столь неосмотрительны, господин Фальконе, восхваляя упомянутое ранее великодушие. – подчеркнуто холодно  процедил господин Лэнс, улыбаясь опасно мягко и ласково, как-то  даже по-хозяйски оценивающе  коснувшись и скользнув по ладному телу, облаченного в вызывающе рядный шелк  оборотня тяжелым, почти ощутимым взглядом раскосых, чуть суженных глаз. Сей взгляд, впрочем, как и слова,  отнюдь намеком не являлись, лишь давая  своеобразное, щекочущее нежный кожный покров изящного изгиба шей, на котором задержался пронзительный взор темных очей, предостережение.
Коротко кивнув услужливо изогнувшей спину в величаво – угодливом полупоклоне вампирше и сухо отдав еще несколько стандартно необходимых распоряжений, темноволосый демон благосклонно  отпустил  пожилую экономку, привычно одарив ее дежурно теплой улыбкой. Следование пресловутым правилам в мрачных, хранящих отпечаток упаднической роскоши стенах этого имения негласно, но единодушно считалось неукоснительным.  Хотя  виртуозно сыгранное тепло улыбки высокого, длинноволосого, холеного брюнета было способно  в буквальном смысле превратить собеседника в скорбно хладную глыбу льда. Не молодая, простоволосая вампирша, лишь  торопливо метнувшая заинтересованный взгляд на  молодого, весьма хорошенького собой юношу, что, не теряя времени, с явным, не скрываемым более любопытством осматривался, чуть удивленно выгнув брови, незамедлительно откланялась, поспешив скрыться в полумраке одного из коридоров.  С явным брезгливым омерзением натянутый на бескровные, тонкие уста дружелюбный оскал дрогнул, медленно и плавно обращаясь в ироничную, понимающую усмешку, а затем и вовсе исчезая. Кайл легко узрел  не слишком удачно скрытое изумление своей экономки. Впрочем, удивляться чему было, ибо  хозяин данных угодий личностью являлся весьма не дружелюбной, презрительно самодостаточной и даже асоциальной, а посему  приятные знакомства старалось не заводить, как и не устраивать приемы в своем имении. А тут…молодой человек, что не дурен собой, да еще и общается с  грозным, властным демоном в столь непринужденной, легкой манере.
Демон, чуть повернув голову, метнул острый взор обсидиановых, змеиных очей  из-за пролога темных, густых прядей волос, тяжелыми  локонами ниспадающих на плечи на застывшего чуть позади оборотня. Кажется, Эрик был полностью поглощен изучением окружающей его панорамы. Кайл лишь неразборчиво хмыкнул, осторожно касаясь отложного воротника собственной темной рубашки, давяще тугого узла алой ленты, скользнув напряженными пальцами по груди, вдоль ровного ряда пуговиц. С трудом подавив назойливое желание ослабить изящный  шелковый узел ленты, между тем расстегнув несколько пуговиц темной рубашки, господи Лэнс неохотно отпустил руку.
- Благодарю за столь высокую оценку, господин Фальконе. Мне весьма лестно внимать похвале, слетевшей с ваших уст. – легко кивнув, чуть насмешливо откликнулся демон, поворачиваясь к своему собеседнику лицом, в вежливой заинтересованности склоняя голову к плечу, рассыпая темный шел длинных нитей волос по груди. Чуть поведя обманчиво узким плечом в плену темной ткани рубашки, он благосклонно улыбнулся-ухмыльнулся, продолжая неторопливо вещать, не сводя со своего собеседника холодно прищуренных глаз -  Если же ваше утомление не столь велико, то с удовольствием исполню ваше небольшое пожелание и  проведу ознакомительную прогулку по помещениям данного имения.
Перспектива разгуливать по витиеватому лабиринту коридоров, спален и залов пусть и отнюдь не столь большого особняка его, признаться, не прельщала. Однако, отказаться же значило высказать собственное непочтение по отношению к гостю. А отпустить же одного считалось верхом глупости и безрассудства.
- Естественно, по окончанию своей работы я взыщу с вас определенную плату, ибо, как вы удосужились совершенно верно заметить -  приступами бесконтрольной добродетельности не страдаю и убежденным альтруистом не являюсь. – тихий, шелестящий голос приобрел странные мурлычущие нотки предвосхищения, а сдержанная до селе улыбка приобрела оттенок  жутковато  нежного оскала хищника, что учуял легкую добычу. Первую же, несколько провокационную фразу, Кайл  холоднокровно  отпустил, не возжелав каким-либо образом прокомментировать. – Я сторонник  принципа равноценного обмена, а посему требуемая впоследствии плата за мои услуги будут равносильна  возникшей проблеме и ее решению. Именно поэтому, господин Фальконе, и только поэтому  для меня нет смысла  озвучивать цену в данный момент.  Ваша плата будет равнозначной вашему желанию и не более и не менее того.  Справедливо, не так ли, господин Фальконе? А сейчас, я бы предпочел не терять времени, а посему прошу вас скрасить прогулку по имению, несомненно, увлекательным рассказом о причинах послуживших потере вашей сущности, о ваших действиях и возможных догадках на сей счет.

Признаться  весьма утомленный  наредкость суматошным и поразительно нескладным рабочим днем демон  уже изначально, в самом зародыше своем, не жаловал сие пресловутое проявление радушного гостеприимства. Однако, отказать позднему гостю своего имения означало  показать себя отнюдь не с самой хорошей стороны. Едва ли  равнодушно – холодного директора школы магии  хотя бы немного интересовало суждение или же эмоции окружающих его людей и  не очень людей.  Он относился к ним с философской небрежностью не слишком аккуратно завуалированной фоновым,  подчеркнуто вежливым интересом и снисходительностью. Подобно  тому, как иной человек с легкой насмешкой и презрительным сожалением наблюдает за активной возней лишенных разума животных в грязных, давно не чищеных клетках циркача,  что промышляет демонстрацией сих зверушек в своем уличном представлении, зарабатывая себе на хлеб и  дешевое поило. Но помимо того существовал   определенный интерес к  гостю великого поместья  непосредственно. Интерес, весьма  обусловленный и манящий некой перспективой.  А посему  господин Лэнс,  тщательно подавив страдальчески – негодующий вздох, коротко, едва уличимо кивнув  белокурому,  мягко улыбающемуся оборотню,  бесшумной и безликой, но весьма мрачной тенью двинулся  вглубь витиеватого переплетения мрачных коридоров и галерей  здания.
Молодой человек бодро и легко двигался вперед с явным, плохо скрываемым любопытством оглядывая убранство многочисленных хитросплетений  коридоров и залов имения директора Школы Магии. Лэнс  неторопливо, мерно вышагивал рядом, почтительно приотстав на полкорпуса,  безмолвно предоставляя своему гостю определенную свободу в выборе направления движения и осмотра тех или иных помещений. Никаких комментариев и пояснений  к привлекшим живой, любознательный взор молодого, миловидного оборотня предметам окружающего антуража он  так же давать не вознамеривался,  милостиво позволяя юному созданию самостоятельно оценить  ценность и важность их. Признаться, Кайлу было достаточно любопытно наблюдать за своим  гостем.  Обсидиановые омуты глаз цепко держали гибкую, пластичную фигуру актера Театра вампиров: созерцая, оценивая, подмечая и в некотором роде даже любуясь.  Оборотень был гармонично сложен и бесспорно хорош собой. Однако, в данный момент директор Школы Магии смотрел на него в  первую очередь, как на потенциальную жертву, свой новый подопытный материал. Эрик был весьма неосмотрителен, выбрав себе в спасатели подобную личность, слава о которой ходила решительно не лестная.  Предполагал ли потерявший оборотническую сущность Фальконе,  чем обернется для него «сотрудничество» с  бесстрастным, властным  демоном себе на уме? Впрочем, едва ли  возможные колебания и неудобства оборотня  волновали учуявшего соблазнительный куш  Лэнса. К тому же, безвозмездная  помощь угнетенным и ничем не обоснованный, не имеющий двойного дна альтруизм – весьма дурная реклама для приличного  демона. А посему, после  маленького доброго дела для  улетающего ящера по имени Аймери,  просто необходимо вернуться на круги своя.
Темноволосый мужчина, неразборчиво хмыкнув, усмехнулся, с наслаждением потянув носом воздух, словно гурман вдыхающий запах отменного блюда.  Но, стоило бы  вернуться к делам насущим, а если точнее к  проблеме, с которой к нему обратился  его дорогой гость. Скомканный, неохотный ответ оборотня, породил лишь досадливое, красноречивое фырканье. Демон   раздраженно   провел ладонью  по шелку  длинных волос, пропуская гладкие, темные  пряди сквозь пальцы.  К чему теперь игра в кошки – мышки?
- Сколь многословно. Признаться, я даже теряюсь в обилии  любезно предоставленной вами информации, господин Фальконе. -  таки не сдержавшись, с язвительной издевкой процедил сквозь зубы Кайл, пуская шпильку. Подобное сокрытие сведений виделось ему наредкость глупым. Особенно в ситуации Эрика, что к тому же долженствовал быть заинтересованным в результатах помощи господина Лэнса.
Вероятно, примерно та же мысли посетила и белокурую голову оборотня, и тот прерывисто вздохнув, отрешенно заговорил, рассеяно излагая факты. Кайл бесстрастно внимал рассказу актера, безмолвствуя и равнодушно взирая чуть  выше светлой макушки своего гостя. История  довольно банальна и знакома  на практике директора Школы Магии. Всему виной излишнее любопытство и  отсутствие контроля  собственной силы и желания. Алхимия преобразований наука весьма капризная, требующая полной концентрации внимания и предельной осторожности, а так же аккуратно вымеренной точности в порции вливаемой силы. Дилетантизм, игнорирование правил, и непозволительная небрежность вылились для  двух юных магов в последствия отнюдь не приятные.
Заинтересовало другое. Темноволосый демон, чуть склонив голову с веселым интересом наблюдая, как Эрик зачарованно вглядывается в четкие, строгие линии довольно  большой гравюры, что занимала большую часть стены  в одном из узких, плохо освещенных коридоров. Рваное освещение трусливо подрагивающих, высоких свечей причудливыми бликами ложилось на полотно, тусклыми пламенными всполохами отражаясь и тут же торопливо разбегаясь  в изгибах  помпезной,  тяжелой рамы. Пейзаж, быстрыми, точными штрихами, запечатленный, казался  реальным, живым. Господин Лэнс мягко усмехнулся, отмечая, как побледнел кожный покров лика оборотня, как  в невольно изумлении, а может быть и испуге, расширились его глаза. Его приятно удивила проницательность молодого человека, хотя и несколько обеспокоила, впрочем, не на столько, чтобы  порицать излишне зоркого и догадливого оборотня.
Все верно, картина и была живой, в каком-то смысле того слова. В ней жила душка даровитого художника, что написал сие полотно и имел честь быть заключенным душой в собственном же произведении. Кайл и не рассчитывал, что  его  дорогой гость соизволит обратить свое внимание именно на эту гравюру, но не в его правилах было сожалеть о чем-либо.  В данный момент его более всего занимала возможная реакция осознавшего всю фривольность положения своего Эрика. И он не заставил себя ждать.
- У вас отменный вкус, господин Фальконе. Я восхищен. Признаться, данное полотно одно из самых  ценных и  дорогих моему сердцу безделушек. – в шелесте, размеренного, обволакивающего голоса проклевывались  опасные, тревожащие сердцу  нотки. В темноте очей, подобно коротким всполохам пугливых свеч  плясала  откровенная насмешка, однако лик оставался  застывше спокойным. Он выжидал, мягкими мазками акварели прорисовывая  дальнейшую стратегию. -  Отчего же, господин Фальконе, отчего же? Судьбу творца не назвать не завидной, однако и зависти она не вызывает. Он  был вознагражден за свой талант сполна и пребывает так, куда стремилось сердце.

Оборотень был напуган.  Для того, чтобы понять эту истину не нужно было прибегать к ментальному воздействию, применяя эмпатию или же читая мысли. Бледность покровов кожных, значительное расширение темных омутов зрачков и нервное содрогание  длинных, на удивление изящных пальцев – выдавали хозяина своего с потрохами. Хотя надо было отдать мальчишке должное, он храбрился, силясь скрыть волнение и подавить первичные позывы к смятению еще в зародыше.  Лэнс наслаждался сим  призанятнейшим зрелищем. С упоением вглядывался в чуть искаженные черты  привлекательного лица, пил страх из дерзких серых очей, касался изучающим взглядом  бледных, приотворенных губ, еще хранящих припухлость его укуса. Он запоминал, оттискивал в глазах образ своей жертвы,  внезапно обнаружившей, что ее загнали в ловушку.  Нет, просто лениво позволили забрести в нее, самостоятельно притворив за собой  дверь.
Директор Школы Магии улыбался, тонко и проникновенно, чуть прищурив раскосые глаза. Вид его явно демонстрировал удовлетворение происходящим, рачительно скрывая удивление.  Довольно таки приятное, стоит признать.  Фальконе понадобились лишь  жалкие минуты, чтобы проанализировать сложившуюся ситуацию и, осознав безнадежность своего положение, принять правильное решение.
В теплой лазури глаз, бесстрашно заглядывающий в пугающие очи демона,  плескалась  спокойная решимость и прямолинейность. Оборотень, казалось бы, и  не намерен был отступать, а внезапно покорно принимал правила игры. Игры на кону, которой стоял он сам. Заинтересованность хозяина угодий в своем дорогом госте лишь возросла.  Чуть было приподнятая бровь, вновь отпустилась. Демон уровня господина Лэнса не был склонен испытывать долгосрочные эмоциональные колебания.  Угодный темной душонке поступок был отмечен откровенно насмешливым хмыканьем – большее, что можно было добиться от  равнодушного брюнета.
- Провалами в памяти я пока, к вашему великому счастью, не страдаю -  ядовито отметил демон, чуть отпуская подбородок,  в безмолвном подтверждении своих слов. Раздражался директор Школы Магии так же скоро, даже слишком. Вероятно, именно по той причине в городе о его статной персоне ходили отнюдь не самые лестные слухи. Число их, должно быть, было несоизмеримо велико, однако благородный слух демона услаждали лишь самые изощренные и то не столь часто. Хотя последнее и понятно. Едва ли сыщется в их пошлом городе хотя бы с дюжину самозабвенных камикадзе, отважившихся сообщить господину Лэнсу  новые факты о его наредкость незаурядной жизни.  Длинноволосый брюнет был крайне жесток, изощрен и спор на расправу. И все это так же по слухам, хоть и не столь баснословным.
Движение свое демон начал  совершенно неожиданно. Довольно резко развернувшись на каблуках, он, торопливо хлестнув шелком темных волос через плечо, стремительно зашагал  вглубь коридора, ловко ныряя  в смежную галерею.   Эхо быстрых шагов гулом катилось по каменному полу, изредка подпрыгивая и  с жалобным звоном отскакивая от хрупких оконных стекол. Его мало беспокоило,  поспевает ли за ним оборотень.
- Слышали ли вы когда-нибудь об алхимии преобразований, господин Фальконе? Весьма занятная наука, нужно признать. Однако, не терпящая дилетантизма и  опрометчивой беспечности, небрежности. С порицанием, которому подвержены упомянутые несчастные вы  ознакомились в полной мере – в размеренном, сухом тембре голоса острой шпилькой скользнуло глумление, щекоча и безжалостно язвя  собеседника. – Вы и ваш совершенно случайный знакомый столкнулись с ярким ее подвидом: алхимией неживого.  Сомневаюсь, что перед началом опыта вы ознакомились с  аспектами правил  безопасности данной магии.  Вы оборотень. Проще говоря, существо, обладающее врожденной или же благоприобретенной способностью к трансформации. Это, как и полиморфия, является алхимией живой материи. Вы имели неосторожность столкнуть два  противоборствующих потока магии своего тела и камня,  не рассчитав должной пропорции силы. И были наказаны. Не обнаружив достаточного для завершения процесса преобразования количества энергии, камень  изъял ее из вашего тела, вобрав в себя. А заодно и сущность вашего случайного знакомого.
Пропетляв, какое-то время по хитросплетению коридоров и залов, директор  вынырнул у высокой, двустворчатой двери из темного дерева и решительно толкнул ее. Библиотека собранная  рачительным господином Лэнсом поистине было великолепно, занимая огромное по площади своей помещение и насчитывая собой не менее нескольких десятков тысяч книг.
Аккуратно зажигая свечу, он продолжал говорить:
- Как я уже упоминал ранее, наука алхимии крайне прихотлива. Задача перед нами стоит отнюдь не легкая задача. Однако, для ее решения нам необходим продукт, полученный вами в результате завершения процесса преобразования. Насколько мне стало понятно из вашего содержательного монолога «птичка»  имела коварство исчезнуть? Это усложнит нам задачу, но не на много. – демон решительно направился к дальним стеллажам, скользнув вглубь помещения.

Смех имел разительное отличие от привычного тембра голоса. Гортанный, хриплый, словно в горле темноволосого мужчины бурлила кипящая лава, он совершенно не походил на тот едва различимый шелест, тихого покашливающего смеха. Он был внезапно хлестким, словно демон подобным жестом намеревался отвесить зарвавшемуся юнцу звонкую оплеуху и оттого пугающим. Словно сквозь изящно проломленный надменный лед хлынуло обжигающее марево неукротимых пожаров. 
Господин Лэнс и не думал отступать от задуманной  им авантюры, однако в качестве поощрения за храбрость, позволил оборотню верить в иллюзию перехваченной инициативы. Статный брюнет с удовольствием смеялся, продолжая взирать на  воинственного смертного сверху вниз. Признаться столь неординарное поведение нравилось ему куда больше, нежели затравленные испугом подобострастные лица окружающих его убогих. С самого начало прозорливый демон предполагал, что господин Фальконе отнюдь не одного поля ягода с упомянутыми несчастными. Вопрос лишь в том, на сколь долгий срок хватит терпения этого своенравного, амбициозного существа. Смиренный колпак покаянности и напускной робости  удерживался на белокурой голове весьма краткий срок.
И это нравилось директору Школы Магии. Новая игра была столь увлекательна, что суровый мужчина отпускал своему новому увлечению даже столь недопустимо – опасный панибратский тон. Хотя возможно не стоило бы. Однако сейчас, не чувствуя удушающих объятий назойливой скуки, ледяными пальцами  долгожительствующей меланхолии сдавливающей виски, он изъявлял готовность позволить своему позднему гостю даже больше, чем того требовалось. Он забавлялся,  изучая столь неординарную, многогранную личность, познавая стороны ее медленно с медовым удовольствием. Подобно старательному, но сытому пауку, изловившему в свои незримые сети легкокрылую бабочку, но не убивающему ее сразу. Он любовался, как отчаявшееся прелестное создание судорожно трепещет, наивно полагая, что способно разорвать путы, не замечая снисходительных улыбок. Эрик был в его власти.
- Вы невероятно прозорливы, господин Фальконе. Как раз этим я сейчас и намерен заняться – не удержавшись, насмешливо парировал темноволосый брюнет. Смех стих уже давно, однако,  лик демона все еще хранил  прекрасно читаемые оттиски веселья: в  неугасаемом пламени зияющих провалов глаз, казалось бы, поглотивших зрачок, в язвительно искривленной линии,  мраморно бледных губ, даже в  едва приметном  внимательном наклоне головы. Однако в голосе, мягком и ласкающем, предупреждающе  скользнули острые, ядовитые шипи предостережения. Оборотню не  стоило забываться в своих запальчивых речах.
Дальнейшие пылкие речи, в обилии изливающиеся из уст его собеседника, демон слушал, молча, но с чрезвычайной заинтересованностью. Мгновениями казалось, что и без того бесстрастный и отрешенный господин Лэнс, подобный непоколебимо спокойной  монументальной глыбе камня и в самом деле окаменел. Лицо его было спокойно и безразлично, словно страстные уверования оборотня решительно не достигают его благородного слуха. Однако, затишью характерно быть лишь перед бурей.
Мягкий стук упавшего на пол талмуда, не так давно снятого господином Лэнсом с  верхней полки дальнего стеллажа за надобностью,  в наступившей гробовой тишине показался громом небесным. Еще какое-то время демон с задумчивым интересом мясника взирал на разгневанного Фальконе, словно размышляя как бы половчее  разделать предложенный ему рабочий материал, дабы заказчик остался довольным и самому незаметно от того прихватить себе увесистый шмат.
Этому мальчишке определенно был к лицу гнев, окрашивая и без того запоминающийся образ более насыщенными, колоритными красками, надолго оставляя ее в памяти господина директора. Непокорные, как и сам их обладатель, светлые  локоны, решительно посверкивающие  серые глаза, пылающие щеки,  тревожно искусанные губы, сжатые кулаки и часто вздымающаяся грудная клетка – облик его был завершен и отчего-то прекрасен.
Впрочем,  несдержанность и опрометчивость наказуемы. Движения темноволосого мужчины были ускользающе быстры, шаг бесшумен, а хватка подобна стальным тискам.  Вырваться или же вывернуться из захвата, бережно обвивающей стан руки не представлялось возможным. Тяжелые, длинные пряди,  черными нитями рассыпавшиеся по плечам и спине прекрасно контрастировали с красным шелком кимоно.  Кожа смертного пахла теплом и чем-то еще незримым, но таким упоительным. Пальцы господина директора ледяные, обжигающие чувствительный кожный покров. Они коснулись висков, в ласкающем змеином жесте скользнули за аккуратное ухо и с удовольствием запутались в светлых прядях, уютно угнездившись на затылке.  Шелковая перчатка безнадежно мертвой белоснежной медузой лежала у их ног.
Иллюзия была мимолетной, но весьма красочной и неоднозначной.  Времена, когда господин Лэнс был славен по свету деяниями изощренных убийств  прошло, однако талант не изымешь.  Перед глазами замершего смертного метнулись багряные всполохи  миражей.  Они были вполне реальны, как и ощущения испытываемые жертвой. Впрочем,  боль своему дражайшему гостю  Кайл не причинял. Всего лишь проводил эдакую ознакомительную экскурсию по хитросплетению закоулков страхов души.
- Господин Фальконе, неужели до сих пор опрометчиво полагаете, что владеете ситуацией? – с глумливым изумлением поинтересовался мужчина, тонко усмехаясь в плечо Эрика.  -   Теперь, когда я заинтересован в результате данного опыта вам не удастся покинуть меня. Однако, я бы советовал вам быть куда более аккуратным в своих речах.
Разжав хватку, он стремительно прошел мимо, предоставляя оборотню самостоятельно осмыслить ситуацию.  Ловко подцепленный когтем  фолиант, ехидно зашелестел страницами. Демон не намерен был терять время на бессмысленные разговоры.
- У вас сохранились какие-либо материальные доказательства вашей оборотнической ипостаси? Перья, когти – что угодно. – властно поинтересовался Кайл, останавливаясь у высокого окна. Взгляд прищуренных, темных глаз  зорко вглядывался снежную темноту.

Они были знакомы давно и негласно, чьей-то заботливой услугой, однако, не смотря на поразительное родство, упорно игнорировали наличие друг друга, не желая нарушать идиллию особняковой жизни. Господин Лэнс никогда не  жаловал  излишне напористых и властных женщин.  Они перечили его внутренним уставам, досаждали и порой ярили зря. Однако с этой барышней он, скрепя, научился считаться и, что было и вовсе удивительно, периодами даже позволял себе пресное восхищение ее неистовым, но таким холодным нравом.  Она была подобно избалованной аристократке: капризна и противоречива. Порой раздражающая до скрежета зубного. Однако  не мог не вызывать его уважения тот ее талант ненавидеть сиюминутно и искренне, тотчас срываясь на хриплый животный вой, безжалостно расплескивая  колючими, ледяными пригоршнями проклятий и ругательств. Или же та привилегия ее самоуправства  к внезапным, совершенно непотребным волнам нежности, покрывая плечи белоснежной, пуховой шалью и ласково укладывая серебристую голову на плечо, обдавая шею  обжигающе студеным дыханием. Да, она была до странного искренна в своих порывах. Невзирая на склочный, наредкость скверный норов, чрезмерную жестокость и презрительное холоднокровие. Наверное, именно поэтому он позволял себе подобное проявление черствый симпатии к этой эпатажной даме, наблюдая за ее мерным, важным шествием по узким, мощеным булыжником улицам. Удивительно, сколь стремительно и легко она устанавливала в городе свою неоспоримую власть, заживо погребя ничтожное противоборство под кипенно белым кружевом снега.
И на ту насмешливую жестокость ее замороженной улыбки на сей раз, демон отвечал спокойствием тонкого излома губ и едва ли не сентиментальностью холода в глазах. Радости встречи от наблюдения медленного танца зимы за витражным стеклом господин директор Школы Магии не испытывал ни малейшего. Однако предполагал, что на сей раз ему придется устремлять к ней прошение.
- Извинения приняты, господин Фальконе. На более я не намерен расточаться. – сухо и без эмоционально, так, что и не угадаешь, имело место ли здесь угрожающее предупреждение или же простая констатация факта. Благо, что оборотень  имел счастье наблюдать лишь  узкую и поразительно прямую спину (вероятно залогом той осанки являлась проглоченная палка) мужчины. Поджатых губ коснулась досада, дрогнув уголками и раздраженно искривив их бескровную линию в гримасе. Он был слишком горяч, столь охотно ответив на грубую и такую очевидную провокацию смертного. И к тому же слишком много нянчился с ним, хотя  жилку выгоды  видел весьма смутно. Это не  могло не настораживать. Абсурдность ситуации и неоднозначные мысли посещающие разум лишь более того раздражали утомленного сумбурным днем Лэнса.
- Досадная оплошность – желчные слова, процеженные сквозь зубы,  имели странную двоякость. Относясь не то к виноватому повествованию светловолосого молодого человека, вероятно уже в достаточной мере отошедшего от маленького представления, устроенного ему Кайлом. Не то к собственным невеселым думам опять-таки на счет упомянутого выше позднего гостя имения. Впрочем, великого значения это не имело. По крайней мере, в данный момент. Ему стоило сосредоточиться  деле.
Дабы вернуть запальчивому господину Фальконе его сущность, для начала Кайлу предстояло изъять оную из преобразованного в живое существо  драгоценного камня. Рубин, прикинувшийся вольной пичугой, сидеть и ожидать бесценного  внимания важной персоны Кайла  отказывался.  А посему впереди сверкала весьма  муторная и проблематичная перспектива поиска набедокурившего  камушка. Отсутствие каких-либо вещей, носящих отпечаток оборотнической сущности Эрика, и его сути непосредственно осложняло дело, хотя и незначительно. Существовал еще один вариант решения проблемы, не столь результативный, но видимо единственный. Ему необходимо было почувствовать сущность Фальконе, познать ее и найти в бесконечных переплетениях нитей паутины - пространства.
- Отчего же, подобная возможность существует  -  подозрительно покорно согласился  мужчина, неторопливо поднимая руку и  касаясь длинными пальцами холодного стекла, прислушиваясь к слабым отголоскам ощущений.  Незащищенная белоснежным шелком перчатки кожа становилась чрезмерно чувствительной. Кайл улыбнулся той острой потребности вернуть перчатку на законное место,  стоило  мягким подушечкам пальцев коснуться узорчатого стекла. Пауза затягивалась и демон, уже достаточно явно осязая нетерпение своего собеседника, лениво изрек – отсутствие перьев, возможно, заметить  вашей кровью. Это конечно не столь перспективно, но другого выхода у нас похоже нет. Если вы, впрочем, не отвергли до конца идею посетить ваше родовое имение.

ООС: прошу прощения за столь короткий и бездарный пост. Но, увы, на большее не способен пока.

Сухо кивнуть, отпуская немало растерянную вампиршу выполнять отрывистый приказ и одарив потряхиваемую ознобом девицу еще одним внимательным взглядом, хорошо дающим понять, что подобная забота отнюдь не последствия его хорошего расположения духа или какой-либо симпатии к актрисе. Всего лишь вынужденные меры и долг воспитанию – не более того.  А затем назад. В кабинет, где терзается в муках сомнений и ожидания  молодой оборотень, ныне новоиспеченный смертный.
Появление нахальной девчонки, как таковое только добавляло Лэнсу проблем, а так же портило настроение. Не слишком лестный  жест указать демону на его благонравность и чуждое благодушие. Однако оставалась надежда, что с мадмуазель О'Рурк удастся-таки стрясти хотя бы жалкие крупицы информации. Кайлу не верилось, что, будучи в здравом уме и доброй памяти актриса могла себе позволить вот так вот заявиться к демону посреди ночи.  После же директор Школы Магии непременно потешит себя, сворачивая этой очаровательной залетной пташке шейку. Так же существовало предположение, что появление столь экспрессивной барышни в кабинете с не менее несдержанным и живым Фальконе повлечет за собой определенные последствия, которые возможно и сподвигнуть порядком утомившего Лэнса в своих сомнениях оборотня сойти с мертвой точки, начав движение. Как хотелось надеяться демону в нужную ему сторону.
Стоило массивной двери отвориться, как помещение  библиотеки  сиюминутно превратилось в поле брани. Или же сцену. Пойди их актеров разбери.  Едва узрев друг друга, адепты Театра Вампиров разом напряглись, сбрасывая оковы усталости и апатии, и приняли боевую стойку. Точно извечные соперники.  Господин Лэнс великодушно оставил этим двоим привилегию  в словесном спарринге приветствия,  аккуратно огибая застывшую у входа девушку и прошествовав вглубь помещения.
- Одлар, будь добр, налей вина и можешь быть свободен. Сегодня я вас больше не потревожу -  негромко произнес демон,  отпускаясь  в высокое кресло у окна, не выпуская своих гостей их виду. Пожилой вампир сдержанно поклонился, преподнося  требуемое, после чего направляясь к двери. Именно в ней и столкнувшись со своей супругой. Лизэль, спешащей мышью скользнув к столу,  осторожно уложила на край его аккуратно сложенный плед. Рядом оставила  поднос с высоким кубком, от которого поднимались белесые завитки теплого пара.  Церемониально поклонившись, вампиры покинули помещение, плотно притворив за собой двери.
Лэнс огладил холодящий пальцы металл бокала, коснувшись пальцами его высокой ножки и скользнув по источенному затейливым узором боку, лишь после того подняв на молодого человека тяжелый, изучающий взор.  В глубине черных омутов глаз, неприкрытой насмешкой посверкивало неугасаемое пламя, а приглушенный свет причудливо касался кожи, обостряя черты лица.
- Безусловно, господин Фальконе, если вам так будет гораздо удобнее.  Вероятно, ваша проблема не столь значительна, если терпит какого-либо рода отсрочки. Я охотно рассмотрю ее в следующий раз при наличии времени и должного настроения. – покладисто промолвил демон, растягивая губы любезной, но колючей улыбке. Не в его правилась насильно удерживать жертву, коли так вырывалась из силков.

Появление нового действующего лица стало новым витком в затянувшемся выяснении отношений между адептами  театра. Узрев новую жертву, тем мгновенно забыв о непосредственной причине словесной битвы, они охотно переключились на оную. Главная причина противостояния упрямых спорщиков мирно  высилась неподалеку,  пока вполне удовлетворившись ролью  своеобразного приложения к общему декору помещения.  Не желая вновь быть втянутым в бессмысленный по сути своей спор,  мужчина безмолвствовал, безучастно внимая запальчивым выкрикам  оппонентов и вероятному недоумению соискателя. Только  молчание его странным образом нагнетало обстановку, выдавая просыпающееся в холоднокровном интроверте раздражение. Казалось, в комнате похолодало, словно кто-то беспечно невнимательный по рассеянности своей забыл затворить окно, и теперь распахнувший его холодный ветер ворвался в комнату.  Пугливо дрогнуло пламя свечи, но не погасло.  Увлеченно  препирающиеся актеры, излишне разнуздавшиеся, решительно не замечали во что может вылиться их беспечность, даже более того откровенное нахальство.
Дохнуло обжигающим холодом. Ледяной змеей, пробравшись под одежду, стужа  сотней ядовитых игл впилась в кожный покров лицедеев, вымораживая и расцветая на застывшей колом материи холодными цветами. Тонкие губы  брюнета дрогнули в деланно любезной полуулыбке, а в темноте глаз вспыхнул и погас  алый огонек.
- Умерьте свой пыл, многоуважаемые. Не стоит так горячиться –  тихий голос мужчины грозовым предвестником прокатился по комнате,  остужая (в прямом смысле этого слова) и осаждая препирающихся.  Кайл  ненавязчиво намекал  присутствующим, что они здесь присутствуют  в роли гостей и только. Вместе с тем и напоминал, что именно он является хозяином данного имения, который  не потерпит столь вольного  поведения или неуважения к собственной персоне. Этак парочка ему порядком опостылела этим затянувшимся фарсом.
- Актеры по природе своей столь эмоциональны, экспрессивны. Порой, увы, столь несдержанны и бестактны. Однако, людям искусства простительна столь резкая смена расположения духа, его запальчивость -  неторопливо, чуть иронично рассуждал Лэнс, наконец, переводя  тяжелый взор с застывшей парочки на предполагаемого педагога Школы Магии – К талантам нужно относиться трепетно и толерантно. Прошу,  будьте снисходительны к их порывам. В свою очередь, приношу свои извинения. Ваше появление здесь стало в некотором роде неожиданностью для меня. Впрочем, не спорю приятной.
Мягко шагнув вперед, он  метнул внимательный взгляд в сторону мадмуазель О’Рурк. Идея немедленно свернуть ей шею стала только боле соблазнительной. Пожалуй, демон именно так бы и поступил, не будь рядом не нужных ему свидетелей. Переменчивой в своих желаниях и потребностях барышне  стоило сердечно поблагодарить присутствующих, ибо только наличие их в помещении спасало ее от незавидной участи.
- Это и есть то самое неотложное дело, мадмуазель О'Рурк, по которому вы вздумали нанести мне визит в подобный час? – вкрадчиво поинтересовался мужчина, заинтересованно выгибая бровь и кривя уголок рта. – Помниться я уже единожды высказывался на этот счет. Однако не утружусь повторить еще один раз,  коли в прошлую нашу встречу, вы не уделили моим словам должного внимания.  Ваше зачисление в школу напрямую зависит от результатов продемонстрированных вами же при прохождении курса на выявление магического потенциала. Помниться  я настойчиво рекомендовал  вам его пройти.  В зависимости от вердикта педагога, у которого вы проходили данную процедуру, а так же исходя из полученной информации от вас лично, я буду выносить свое решение. Надеюсь, я выразился достаточно ясно? И на будущее настоятельно вам советую, прежде чем наносить видит предупредить о нем загодя, иначе столь восхитившего вас гостеприимства может не оказаться.
Выдержанный монолог сочился не прикрытой насмешкой, однако был предельно вежлив. Господин Лэнс ни при каких обстоятельствах не позволил бы себе отпустить грубость в обществе дамы, тем паче в ее сторону. Не смотря на желание свернуть девице шею, он не позволял  вольностей в словах.
Соискателя он выслушал внимательно, с умеренным интересом, не перебивая. Качнул головой,  плавным жестом откидывая за плечи темные пряди.
- Это весьма прискорбно, господин Дархан, но не остро необходимо. Я вполне удовлетворен вашим рассказом, впрочем, как и характеристикой  данной господином Бейном. – ответствовал мужчина, складывая руки на груди. – Рад столь скорому отклику. Но позволительно ли мне оставить своих гостей, дабы провести испытание? Думаю, ответ очевиден. Однако, я отнюдь не отказываюсь от задуманного, лишь откладываю в связи со сложившимися объстоятельствами.